Память
Только змеи сбрасывают кожи,
Чтоб душа старела и росла.
Мы, увы, со змеями не схожи.
Мы меняем души, не тела.
Память, ты рукою великанши
Жизнь ведёшь, как под уздцы коня.
Ты расскажешь мне о тех, кто раньше
В этом теле жили до меня.
Самый первый. Некрасив и тонок,
Полюбивший только сумрак рощ.
Лист опавший, колдовской ребёнок,
Словом останавливавший дождь.
Дерево да рыжая собака.
Вот кого он взял себе в друзья.
Память, память! Ты не сыщешь знака,
Чтоб уверить мир, что то был я.
И второй... Любил он ветер с юга.
В каждом звуке слышал звоны лир.
Говорил, что жизнь - его подруга,
Коврик, под его ногами - мир.
Он совсем не нравится мне. Это
Он хотел стать Богом и Царём.
Он повесил вывеску ПОЭТА
Над дверьми в мой молчаливый дом.
Я люблю избранника свободы -
Мореплавотеля и стрелка.
Ах, ему так звонко пели воды
И завидовали облака!
Высока была его палатка,
Мулы были резвы и сильны.
Как вино впивал он воздух сладкий
Белому неведомой страны.
Память, ты слабее год от года.
Тот ли это, или кто другой
Променял весёлую свободу
На священный долгожданный бой?
Знал он муки голода и жажды,
Сон тревожный, бесконечный путь.
Но Святой Георгий тронул дважды
Пулею нетронутую грудь.
Я - упрямый и угрюмый зодчий
Храма, восстающего во мгле.
Я возревновал о славе Отчей
Как на небесах и на земле.
Сердце будет пламенем палимо
Вплоть до дня, когда взойдут, ясны,
Стены нового Ерусалима
На полях моей родной страны.
И тогда повеет ветер странный,
И прольётся с неба страшный свет:
Это Млечный Путь расцвёл нежданно
Садом ослепительных планет.
Предо мной предстанет, мне неведом,
Путник, скрыв лицо. Но всё пойму,
Видя льва, стремящегося следом
И орла, летящего к нему.
Крикну я! Но разве кто поможет,
Чтоб моя душа не умерла?!.
Только змеи сбрасывают кожи.
Мы меняем души. Не тела...
