Как я выгляжу со стороны? Жалко и неказисто, надо полагать, нелепо, быть
может, даже потешно. Да, смешно я выгляжу... Выглядел бы. Со стороны. Если
бы было кому смотреть на меня со стороны. Да только нет никого. Я - один.
Кувыркаюсь в бескрайнем пространстве где-то в районе... а, впрочем, какой
прок от точных межзвездных координат? Ведь даже если выстрелить отсюда
узконаправленным лучом SOS-сигнала, даже если потратить на это всю
оставшуюся энергию, маломощный индивидуальный передатчик не преодолеет сотни
световых лет и не пробьет бесконечную черноту космоса.
Поэтому я просто кувыркаюсь. Обращаюсь вокруг своей оси с частотой...
Впрочем, математический индекс постоянной частоты моего обращения тоже не
важен. Совершенно. Абсолютно. Какая разница. Вот - условный верх, вот
условный низ. А вот уже условные верх и низ поменялись местами. А поскольку
здесь, в холодной, чернильной бесконечной мгле, усеянной игольчатыми
звездными россыпями, нет ни верха, ни низа, а есть одна лишь Ее Космическое
Величество Условность, на это можно не обращать внимания. Ровным счетом
никакого. Можно научиться, нетрудно привыкнуть.
Кувыркания - это ерунда. По-настоящему важно лишь то, что с каждой
миллисекундой я удаляюсь от намеченного маршрута. Я -беспомощный узник. Я
заключен, запечатан, замурован в силовую оболочку спасательного
скафандра-капсулы. Новейшая, между прочим, разработка, напичканная
электроникой, как минимум пяти видов, в том числе высшими биокиберсистемами.
С уймой генераторов, батарей, сообщающихся переходников...
Сейчас я - этакий раздутый толстый бочонок с <руками
, больше похожими на
обрубки щупалец гигантского спрута, с <ногами
, скорее, напоминающими
толстые и гибкие пластизированные опоры для плазменного брандспойта. С
<головой
в глухо тонированном непросматриваемом, непробиваемом снаружи ни
частицей, ни волной шлеме-шаре. И все это <я
- окутано тонкой, едва
заметной, но предельно надежной дымкой силового поля.
А толку в той надежности?
Я - обреченная песчинка, затерянная в космическом мраке. Именно обреченная,
как ни прискорбно это осознавать. Да, скафандр-капсула последнего поколения,
благодаря генерируемому силовому полю, обладает повышенной устойчивостью к
любым внешним воздействиям, да в нем имеется удлиненный автономный режим
системы жизнеобеспечения с выбором приоритетов. Но подобные преимущества
играют роль лишь в том случае, если крушение происходит вблизи обитаемых
миров. Или хотя бы неподалеку от оживленных транспортных трасс. В нашем же
случае активированный спасскафандр не решает практически ничего. Он лишь
продлевает агонию, насколько хватит генерирующих батарей.
Наш случай - это дальняя разведка. Очень дальняя.
Наш случай - это ценнейший материал, собранный на обитаемых, условно
обитаемых и необитаемых мирах, заархивированный в информационные пакеты,
распиханный по всем основным и периферийным корабельным компьютерам.
Наш случай - это долгожданное возвращение.
И цепь астероидов, пересекшая наш путь.
И проблема плазменного генератора, дистанционно устраняющего препятствие, от
столкновения с которым не уйти.
И критический перегрев.
И чей-то недосмотр за системой охлаждения во всеобщей суете и суматохе.
И все - внакладку, внахлест.
Наш случай - это ЧП. Объявленная, но незавершенная эвакуация. Оглушительный
взрыв на борту. Бесшумный взрыв среди холодных звезд и холодного космоса
самого борта, рассыпавшегося рваными кусками обшивки и разлетающихся
потрохов корабля. Среди потрохов был экипаж. Большей частью - мертвый.
Вовремя были активированы только три скафандра-капсулы.
Я лечу в одну сторону. А тех двоих выбросило в другую. В сторону ближайшей
звезды. Того самого карлика, в системе которого произошло крушение.
У них не было ни малейшего шанса увернуться. Сколько времени они созерцали
приближающуюся смерть с щупальцами протуберанцев? Впрочем, не важно. Для них
все уже давно кончилось. Что ж, наверное, пасть на звезду, войти в звезду,
стать частью звезды - не такая плохая смерть. По крайней мере, это - не
постепенное безнадежное угасание, которое ждет меня. А угасание уже
началось.
Конечно, я тоже могу прекратить все, разом.
Вранье.
Не могу.
Мне - нельзя.
Я - последний выживший.
Значит я - отвечаю за собранную миссией информацию.
Я - единственный ее носитель. Только вот донесу ли до места назначения?
До освоенных секторов галактики скорее, далеко, чем близко. Скорее, очень
далеко.
И все же умирать нельзя. Нужно жить, покуда есть такая возможность. Покуда
не отказала система жизнеобеспечения.
Я кувыркаюсь. Я лечу в неизвестность.
Давно уже жалобно отпищали свое опустошенные стационарные батареи и
генераторы. Отпищали, проинформировали.
И - щелк-щелк-щелк...
Стационарки отключались одна за другой.
Щелк-щелк-щелк...
И...
Вжвжвжвжвжв...
Зажужжал последний - основной комплект системы жизнеобеспечения с
приоритетным режимом. Выбор приоритетов прост: либо энергия, либо кислород.
ИЗЛИШНЕ ГОВОРИТЬ О ТОМ, ЧТО ВЫБРАЛ Я.
Но это тоже было давно.
Сколько времени уже прошло с тех пор? Циферблат - на прозрачной панели.
Цифры - красные, критические. Значит, времени прошло много. Очень. А сколько
именно - какая разница. Быстротекущее время теперь измеряется не секундами,
минутами, часами и сутками. А оставшимся запасом батарее-генераторного
комплекта.
И кувырками.
Тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч, а может и миллионы уже кувырков вокруг
своей оси. Когда условный вверх, условный низ верх низ меняются местами. И
звезды-зрительницы в цирке мироздания беззвучно хохочут над одиноким
космическим клоуном-акробатом.
И вот снова - противный, пронзительный пи-и-иск!
Запасы последнего комплекта системы жизнеобеспечения - на исходе. Запасы -
истощены. Система жизнеобеспечения испускает последние импульсы. Мерцает
силовое поле, окутывающее скафандр, закрывающее, защищающее скафандр. Поле
вот-вот отключится. И нужно изыскивать резервы. Последние резервы. Используя
то, что осталось.
Этим займется автоматика.
Щ-щ-елк!
Автоматический режим...
Нужно жить. Нужно существовать. Столько, сколько возможно.
Потому что миссия.
Потому что разведданные.
Информация потому что...
Информация - не должна пропасть. Ее должно защищать до последнего. От
метеоритов, от мелких частиц, от космической пыли, от вредных излучений. А
защитить ее - значит, защитить себя. Ибо я поведаю об открытиях миссии. Я и
только я. Больше потому что некому.
И покуда действует силовая оболочка скафандра, и покуда в этой оболочке живу
я, будут жить и сведения, которые я несу. Но энергии - мало. Но от силового
поля почти ничего не осталось. Я почти гол, я почти беззащитен перед
недружелюбным смертоносным космосом.
***
....Меня подобрали, когда конец был близок настолько, что подобное спасение
можно расценивать как чудо. В космосе редко случаются ТАКИЕ чудеса, но когда
они все же происходят, хочется верить в высшую силу. Более высшую, чем
искусственный интеллект машин и человеческий разум.
Они колдовали надо мной в стерильном отсеке, полном экранов. Стекло и
пластик. Мужчина и женщина. Оба - в белых халатах.
- Система жизнеобеспечения? - спрашивал мужчина.
- Еще функционирует, но импульсы слишком слабые. Почти неощутимы, - отвечала
женщина.
Меня доставили сюда сразу. Целиком. Не тратя время на вскрытие
скафандра-капсулы. Главное - информация... бесценная информация дальней
миссии.
- Он жив? - спрашивал мужчина.
- Трудно сказать. Он пробыл в открытом космосе долго, слишком долго, -
отвечала женщина.
На вскрытие потайных разъемов и подключение к внешней электронике ушло не
более двух секунд.
- Энергетическая подпитка? - спрашивал мужчина.
- Готово, - отвечала женщина.
- Перекачка данных?
- Пошла.
Голографические экраны ожили. На экранах... Цифры. Координаты. Траектории.
Звезды, Планеты. Отчеты. Доклады. Записи. Запечатленные образы. Видео.
Аудио.
- Целостность информации? - спрашивал мужчина.
- Сто процентов. Информация не пострадала, - отвечала женщина.
- Замечательно. Теперь посмотрим, что с человеком.
Можно было не смотреть. Они тоже это понимали, но все же вскрыли.
Меня.
Скафандр-капсулу.
Мужчина вздыхает. Женщина морщит носик.
Я знал, что они видят. Бесформенная биомасса, истекающая из открытых
разъемов. Переработанная полностью. Отдавшая все, что могла отдать.
Биомасса, когда-то бывшая человеком. Вторым пилотом. Добравшимся до
спас-скафандра самым первым.
Но человек умер. Давно. Когда между энергией и кислородом была выбрана
энергия. Ибо ИЗЛИШНЕ ГОВОРИТЬ О ТОМ, ЧТО ВЫБРАЛ Я. Ибо все приоритеты были
определены кураторами экспедиции заранее, еще перед стартом миссии.
Информация, представляющая ценность для человечества, - главный из
приоритетов. А человек... Человек - на ступень ниже. Поэтому человек и
задохнулся под мигание индикаторов. Человек ничего не мог поделать. Его
жизнь ничего не решала. И человеку нужен был кислород. В ущерб энергии. Но
энергия в тот момент была важнее. Энергия требовалась для поддержания
защитного силового поля скафандр-капсулы. Поле оберегало от агрессивного
космоса микрокомпьютер спасскафандра. А в чипе компьютера хранилась копия -
заархивированный информационный пакет миссии. Человек, заключенный в
скафандре, уже не представлял ценности. Информация, закачанная в скафандр, -
да. Ее следовало оберегать максимально долго. Человека - не обязательно.
Человек в комплексе скафандр-капсулы нужен для другого. Как НЗ, как
последний резерв. После заключительного щелчка, после автоматического
переключения мертвое человеческое тело тоже стало батареей, поддерживающей
систему жизнеобеспечения скафандра.
Новые технологии позволяют перерабатывать любую органику, новые технологии
позволяют добывать энергию из человеческого тела. Много энергии. А
автономный спасательный скафандр-капсула новейшей серии имеет множество
функций. Самых разных. О некоторых ни к чему знать тем, кто попытается в них
спастись.
Все хорошо продумано. Спасоборудование призвано спасать собранную
информацию. В первую очередь. В самую первую. Максимально продлить ее
потенциальную живучесть оно призвано. Все остальное - потом. Это мудро. Это
оправданно.
И в этот раз система жизнеобеспечения... жизнеобеспечения информации не
подвела.
Человечество будет счастливо обрести новые миры.
А ему, который во мне, возможно, поставят памятник. Потом. А пока пустят на
дальнейшую переработку. Хотя нет, этот ресурс уже выработан до конца. Ему
теперь один путь. В утилизацию.
Р. М.
