В три часа ночи меня разбудил телефонный звонок. Как и следовало ожидать, звонили из части. Загорание частного жилого дома. Обстановка, адрес - все как водится. Сонно пробормотав в трубку "принял", я потащился на кухню.
Пока варился кофе, я глянул на карту и с досадой понял, что пожар случился в самой дальней точке моей оперативной зоны. Поздняя осень и глухая ночь... Единственное, чего может хотеться в такой ситуации - это хлебнуть кофейку и снова завалиться спать. Но... опять звонок, и озабоченный голос диспетчера сообщает, что меня срочно требует начальник караула. Последнее вывело меня из сонного ступора. Начкар - старый тушила Степаныч, диспетчер - Снежанна, бойкая и грамотная девочка. Эти двое просто так не будут вызывать дознавателя. Без всякого удовольствия выпил кофе, взял следственный чемодан, фонарь, поправил фуражку и выехал на место происшествия.
Место происшествия я заметил издалека, благодаря синим и красным всполохам проблесковых маяков спецмашин. "Что-то их многовато", - подумалось мне, когда я подъехал ближе... Кареты скорой помощи, милицейские экипажи, аварийная бригады горгаза... "Труповозки", слава Богу, вроде бы пока не видно. Махнув книжкой спасателя перед носом молодого ППСника, который аж приплясывал от возбуждения и не хотел меня пропускать, я прошел через оцепление и направился к своим пожарным машинам.
Возгорание уже было локализовано и ликвидировано, личный состав занимался проливкой. Степаныч, по своей неизменной привычке оживленно жестикулируя, вел меня к месту пожара и вводил в курс дела: "Загорание кровли частного жилого дома по всей площади, размеры дома, предположительно, шесть на четыре метра, дом, предположительно, саманный, глинобитный. Предположительно, дом..." "Степаныч, а чего ты все "предположительно", да "предположительно"? - Перебил я рассказчика. - Как ты его тушил-то, дом этот?" Степаныч сбился с шага, внимательно на меня посмотрел и тихо произнес: "А... никак. Дома не было". Глупых вопросов я задавать не стал - тем более, что картина места происшествия, в свете прожектора, установленного на пожарном КАМАЗе, открылась мне во всей красе... На земле наблюдалась кровля четырехскатная, рубероидная, изрядно подгоревшая. Она вполне могла украшать собой миленькую хатку, размером эдак шесть на четыре метра... Все бы ничего, но никаких признаков хатки или иной постройки я не обнаружил.
На тот момент, когда я увидел эту фантастическую и дикую картину, на моем счету было несколько сотен расследованных пожаров. Приходилось видеть их последствия и наблюдать динамику развития пожара. И мой собственный опыт, и знания, почерпнутые из учебников и методичек, подсказывали: так не бывает! Вначале рушатся перекрытия, потом - кровля, затем - стены. И над всем этим должна одиноко торчать труба твердотопливной печи. Здесь же все было не так. В этом глухом месте на краю города, - практически в чистом поле, - я понял, что загадку причины этого пожара разгадать будет непросто. Степаныч помочь мне ничем не мог. По глазам старого пожарного я видел, что он сам находится в недоумении...
Нужно было что-то делать - принимать какое-то решение и выходить из этой патовой ситуации, потому что целая толпа должностных лиц из самых разных структур смотрели на меня в ожидании откровения. "А, ну тут все понятно! - Сказал я преувеличенно-бодрым голосом. - Скорая помощь может следовать на базу, спасибо. Аварийная горгаза, если вы закончили, тоже можете быть свободны. Степаныч, заканчивай проливку и возвращайся в часть. Участковый уполномоченный милиции, организуйте, пожалуйста, охрану места происшествия". Раздав эти, само собой разумеющиеся, распоряжения и не обращая внимания на вопросы, сыпавшиеся на меня со всех сторон, я быстро удалился.
Назвать это трусливым бегством, наверное, все-таки нельзя, так как кое-какие мыслишки в моей голове стали складываться в План Расследования Пожара. Я шел искать свидетелей. За линией оцепления я нашел их достаточно быстро. Толпа местных жителей, одетых кое-как, готова была оказать мне деятельную помощь в расследовании и раскрытии любого преступления - от мошеннических действий продавщицы в близлежащем ларьке, регулярно обсчитывающей подвыпивших покупателей, до убийства президента Кеннеди. Выслушав ряд ценных советов, касающихся проблем расследования пожаров, узнав о ранее неизвестных мне подробностях интимной жизни губернатора и главы местной администрации, я, наконец, выяснил, что собственником объекта пожара является некая Петровна, муж которой умер около двадцати лет назад. Был этот муж человеком безобидным, но со странностями. Стягивал во двор хлам со всей округи. И этого хлама на подворье Петровны накопились целые горы. Старые телевизоры, холодильники, стиральные и швейные машины, фрагменты каких-то непонятных механизмов... В ответ на мой вопрос "а где же сама Петровна?", слегка подвыпивший дедок взялся разыскать ее и привести.
Светало. Я заканчивал составлять протокол осмотра места происшествия, когда привели Петровну. Петровна - классическая российская женщина: все при всем, неопределенный возраст, который можно было с равным успехом оценить как "слегка за тридцать", так и "около пятидесяти". Такие петровны часто начальствуют в ЖЭКах и секретариатах, пользуются большим авторитетом на лавочках у подъездов, отличаются устоявшимися консервативными жизненными взглядами и характеризуются, как правило, положительно. Петровна была одета по-домашнему: халат, фуфайка, вязаные носки и калоши. На голове ее была детская шапочка оранжевого цвета, ярко выделявшаяся на фоне унылого пепелища. Петровна долго не могла внятно изложить обстоятельства происшедшего. Но с первыми лучами солнца она несколько приободрилась, и вот что я узнал...
Петровна выполняла ритуал наведения порядка, то есть, в память о покойном муже, перетаскивала всякий разный металлический хлам из одного конца двора в другой. Среди этого самого хлама ей на глаза попался предмет, который, с ее же слов, по размеру напоминал лимон и был цельнолитой, хотя на его поверхности выделялись квадратики. Кроме всего прочего, данный предмет имел рычажок, фиксированный колечком.
Петровна, в свое время, училась в советской школе, проходила НВП и, потому, безошибочно опознала в предмете боевую гранату. На предыдущем месте службы мне часто приходилось сталкиваться с подобного рода вещами, а потому, по части идентификации предмета, я пошел несколько дальше и определил, что, вероятнее всего, речь шла об оборонительной гранате Ф1, разлет осколков которой, как известно, составляет триста метров.
В свете полученной мною информации, я несколько по-иному посмотрел на место происшествия. Все начинало становиться на свои места, но оставалось еще много неясных моментов. Однако Петровна рассказывала живо и по существу, поэтому прерывать ее уточняющими вопросами я не стал.
Опознав в предмете боевую гранату, Петровна поняла, что хранить такую, во всех отношениях опасную, вещь нельзя. Но и как выбросить? А не дай Бог детишки найдут?!
"Гранату надо уничтожить!" - Приняла, в общем-то, правильное решение Петровна. Гранаты, неразорвавшиеся снаряды времен войны и прочие взрывоопасные предметы, в таких ситуациях, действительно, уничтожают. Делают это специально для этого придуманные подразделения МВД, МЧС, ФСБ и Министерства обороны. Люди там грамотные, вооруженные знаниями, техникой и средствами защиты. В общем, взрывотехник - это такой очень умный и осторожный, закованный в броню и уверенный в себе человек. Уверенности в себе Петровне тоже было не занимать, а потому, трезво и здраво оценив свои возможности, она решила пригласить специалиста со стороны.
Поразмыслив, Петровна решила, что лучшей кандидатуры, чем ее сосед, бывший десантник Славик, не найти. Да и как же иначе? Славик только в этом году вернулся армии, до сих пор носит голубой берет и рассказывает о своих боевых подвигах. Этим рассказам Петровна не очень-то верила: Славик всегда был трепачом. Но в том, что он справится с миссией по уничтожению гранаты, она не сомневалась. Дело-то не сложное: дернул, кинул - и готово! Любому солдату это - раз плюнуть. Тот факт, что Славик, несмотря на свои двадцать с небольшим лет, был сильно пьющим человеком, Петровну тоже не смущал. Даже наоборот - она видела в этом плюс. По окончании боевой операции со Славиком можно рассчитаться "поллитрой", которая у Петровны была припасена на всякий непредвиденный случай.
Сказано - сделано. Около ларька Петровна разыскала Славика, который торчал там с раннего утра в надежде опохмелиться. Денег у него не было, голова болела после вчерашнего, и от жизни он не ждал ничего хорошего. Голубой берет был натянут на уши, так как было уже не лето.
Славик выслушал Петровну без всякого интереса, но когда речь зашла о "поллитре", оживился: "Петровна, да ё-моё, так с этого ж и надо было начинать! Поллитру вперед, и сейчас мы это дело обтяпаем!"
Слова насчёт "поллитры вперед" несколько смутили Петровну. Но, посмотрев на жалкий вид Славика и его дрожащие руки, женщина решила рискнуть. "Поллитра" перешла к новому владельцу. Сделав пару хозяйских глотков, Славик приободрился и решительно направился на подворье Петровны.
Взяв гранату в руки, Славик вышел на дорогу. Зубами выдернул кольцо, размахнулся и метнул сей предмет... себе под ноги. Ничего не случилось. Славик удивленно поковырял гранату сапогом. Его честь профессионального воина была задета. "Щас все будет, Петровна", - произнес Славик и побежал к ней во двор. Из кучи хлама он вытянул огромный молот - такими железнодорожники вколачивают костыли при монтаже полотна - и вернулся на дорогу. Перехватив поудобнее это орудие труда, Славик размахнулся и ударил по гранате без чеки, сиротливо лежащей на асфальте. Снова ничего не произошло. Славик затравленно оглянулся на Петровну и нанес серию богатырских ударов по гранате, отчего та плотно вошла в асфальт, но так и не разорвалась.
"Что ж ты, ирод, натворил, - уперла руки в бока Петровна, - а если кто-нибудь ехать будет, наедет, а она взорвется и шину повредит? Как мы рассчитываться будем?"
До смерти перепугавшись, что Петровна заберет уже початую "поллитру", Славик побежал и принес молоток и зубило. В течение получаса он выдалбливал гранату из асфальта под неодобрительные взгляды Петровны. Вскоре граната снова оказалась в руке Славика. После очередного хорошего глотка, парня осенило: "Петровна, а печка топлена?" - "Как же, Славочка, топлена!" - "Хо'кей, щас все будет!"
Славик вошел в скромный домик Петровны и открыл дверцу печки... Уже через секунду корпус гранаты обволакивали ласковые языки пламени... В доме было тепло, и очень хотелось в нем остаться - сам то Славик печь никогда не топил, предпочитая согреваться иным способом. Но как сделать так, чтобы хозяйка не выставила? Гениальная мысль, в который раз за это утро, посетила голову Славика. Нежно держа "поллитру", он вышел во двор, где возилась Петровна, и пояснил: "Я побуду в доме, присмотрю, как бы чего не вышло - а то когда граната взорвется, дверка, чего доброго, откроется, и уголья посыпятся... Пожар может быть!" Славик значительно поднял палец вверх, покачал головой и вошел в дом.
Уютно расположившись у теплой печки и подперев ногой дверцу, Славик с блаженством допил самогон и уснул. Под вечер усталая Петровна растолкала пригревшегося Славика и выпроводила его на улицу. Пошуровав на ночь в печке и перекусив, чем Бог послал, Петровна улеглась спать.
В три часа ночи Петровна проснулась с мыслью, что на ужин Бог послал ей явно что-то не то, и пулей вылетела в сортир, который находился в дальнем углу двора. В тот момент, когда Петровна уселась на очко, раздался взрыв. Крышу сортира снесло, хлипкие стенки упали, и взгляду Петровны предстала крыша ее дома, лежащая на земле. Через некоторое время по этой крыше побежали языки пламени...
Физика процесса была проста. Граната очень сильно отсырела за много лет, которые ей пришлось пролежать под открытым небом. Поэтому она и не хотела взрываться естественным порядком. А в печке граната просохла. Тяжелая чугунная плита не дала осколкам уйти вверх - вот почему уцелела крыша. Но стены были разрушены взрывом.
Загадка была разгадана, однако где раздобыл гранату покойный муж Петровны - так и осталось неизвестным.
Славик, проспавшись, ничего не помнил, а из его военного билета я узнал, что службу он проходил не в десанте, а в строительных войсках.
Для Петровны, которая осталась без дома, все сложилось наилучшим образом: два дня она пожила у соседки, а на третий за ней приехала дочка с Украины и забрала ее к себе - нянчить внуков.
