(Всякое сходство с реально существующими людьми
или реально произошедшими событиями, разумеется,
чисто случайно!)
В некотором царстве, в некотором государстве сидел на троне жадный да
хвастливый злодей - турецкий чародей. И было у него десять пасынков: меж
собой несхожи, но умны и пригожи. Ростом невелички, да звонки и легки,
словно птички. Как затянут песню - заслушаешься, как затеют пляску -
залюбуешься. А звончей да забавнее всех был середний брат по прозванью
Злато-Серебро-Тенор-Шутник. И все любили добрых молодцев, потому что было
от них на свете ярче да в сердце жарче.
Только царю-злодею это совсем не по нраву. И решил он искать на братьев
управу: начал добрых молодцев непосильным трудом загружать да в чёрном теле
держать. Ну а дальше сказ настолько страшен, что поэтический слог уже
неважен.
Скоро стали братьям песни-пляски не в радость. А самому звонкому да самому
забавному - так и вовсе не до них сделалось. Запечалился он, закручинился
и пошёл в дремучий лес - в болоте топиться. Шёл-шёл, заблудился - а болота
не нашёл. Сел, невесел, круглую головушку повесил. И стал горько плакать -
жучкам да цветочкам на жизнь свою бесприютную жаловаться: не о'кей ж она,
мол, не о'кей ж...
Вдруг, откуда ни возьмись, выезжает из тёмной чащи могучий Харлей Дэвидсон
и молвит человеческим голосом: "Что ты, добрый молодец, плачешь, будто
красна девица?" А добрый молодец ему и отвечает: "Как же мне не плакать,
Харлей Дэвидсон?" Да и рассказал Харлею о своей нелёгкой судьбе.
Сверкнул тут, в гневе, Харлей центральной фарой своей и загудел: "А
садись-ка на меня, добрый молодец! Поедем братьев твоих выручать, да
злодея-чародея турецкого уму-разуму учить!"
Хотел середний брат в седло сесть, да не смог: больно уж велик да норовист
был для него Харлей Дэвидсон. Он и так заходил, и эдак примеривался - ничего
не получилось. И залился он горючими слезами пуще прежнего... Посмотрел
на него Харлей, вздохнул глубоко, трижды грянулся оземь - и оборотился
китайским Скутером. Вскочил тут Злато-Серебро-Тенор в седло,
и полетели они со Скутером над полями да лесами - правый суд вершить.
А царь-злодей турецкий чародей в это время на ярмарке гулял - вино дармовое
пил, да перед народом бахвалился: "Я, дескать, могу один всех своих пасынков
перепеть-переплясать!"
А пока он гулял да бахвалился, братья, по его приказу, балалайками
торговали - самодельными да самописными. И хоть было им это не по душе -
вида не подавали. Потому что был злодей на язык ядовит, на руку тяжёл да
на расправу скор.
Но тут слетел с неба Злато-Серебро-Тенор на верном Скутере бойким воробушком
и тюкнул турецкого злодея по лбу передним колёсиком. Но не насмерть - потому
что сердце у добра молодца было большое, а душа широкая. Приземлился
Скутер на оба колеса и шепнул своему седоку: "Ты сойди-тко, добрый молодец,
на землю - мне с чародеем потолковать надобно".
Спешился Злато-Серебро-Тенор-Шутник и побежал милых братьев из лютой
неволи вызволять. А китайский Скутер, как у него было заведено, трижды
грянулся оземь и предстал во всей красе Харлея Дэвидсона. Встал он на
дыбы, навис над царём-злодеем турецким чародеем хромированной скалой
и грозно загудел: "За то, что я тебя не задавлю, благодари своего
середнего пасынка! А за бахвальство твоё непотребное, да за жадность твою
непомерную петь тебе отныне по кабакам срамные песни до скончания твоего
веку! А пасынков твоих я увезу на себе в счастливые края, где они о тебе,
супостате, и вспоминать не будут!"
И вышло по сказанному, как по писаному.
Тут и сказке конец, а кто слушал - молодец!
