Grave
Ещё один штрих - и... он передо мной. Старый
музыкант, воплощённый дух восемнадцатого века.
Белоснежный парик, расшитый камзол... Руки
с длинными и, всё ещё, гибкими пальцами нежно
обнимают гриф виолончели. Добрые, мудрые глаза
внимательно смотрят... сквозь меня. В зрачках
отражается пламя свечи.
Он переводит взгляд на меня, ...и я слышу его
голос:
- Какие тяжёлые занавеси... Что там, за окном?
- Не знаю. Когда окно закрыто плотными шторами,
за ним может быть всё, что угодно.
- Значит, это не окно, а... дверь.
- Дверь... Куда же она ведёт?
- В гостиную одного старого дома. Там жил
человек, который больше всего на свете любил
музыку. Он давно уже умер, но музыка -
осталась... Слышишь?..
- Дождь моросит.
- Нет. Это не дождь. Там, в полумраке гостиной,
звучит клавесин.
- Для кого?
- Для нас... Ах, как прекрасно играет музыкант!
Его стаккато невесомо, словно вздох... А ведь
ему было столько лет!... Много-много лет...
- Дождь перешёл в ливень.
- Нет. Это стаккато перешло в кантилену. Как она
глубока и прозрачна!.. И как печальна...
- Он был всё время один в пустом доме?
- Нет, к нему часто приходил его друг - старый
скрипач... Ты слышишь?..
- Ветер. Поднялся ветер...
- Нет. Это вступила скрипка. Сколько тоски в её
голосе!..
- Да... Их музыка удивительна! Но... почему
в ней столько грусти?
- Они знают, что скоро будет тихо-тихо...
- Музыка кончилась... Я слышу только шелест
опадающих листьев...
- Это ноты соскользнули с пюпитра и рассыпались
по паркетному полу...
- Почему так тихо? Музыканты... умерли?
- Да... И нет... Ты их ещё услышишь.
- И так будет... вечно?
- Так будет до тех пор, пока занавешенное окно
не перестанет быть тайной...
