(Автор сердечно посвящает этот рассказ Питеру Грейту -
своему доброму старому другу "из далёкой-далёкой галактики"...)
ТАК, глядите на лицо Кая!!!
Оно, оно, глаза-то, глаза!
Да они же безразличные,
наплевательские, они -
ПРЕДАТЕЛЬСКИЕ!!!
Маньяк
(спойлер к эпизоду
"LEXX: The Game")
------------------
Дарт Вейдер свят.
Лина
("Акросонет")
Кто-то верил в то, что время идёт по кругу, кто-то - в то, что время идёт
вперёд. А времени не было никакого дела ни до одних, ни до других. Оно шло
по спирали, и его, неподвластные человеческому воображению, незримые кольца,
зарождавшиеся где-то в святая святых Вселенной - на тайной планете Пророчицы
Времени, раскручивались всё сильней и сильней, охватывая новые и новые миры
и вовлекая их в свой неумолимый водоворот...
* * *
Человек очнулся на влажном песке. Он не знал, как здесь оказался, но был
уверен в том, что знает, где находится - до тех пор, пока жар, дышащий ему в
спину, ни заставил его оторвать глаза от моря, оглянуться на простирающиеся
до самого горизонта пески и понять, что это - не его родная планета. Не
Бруннис-2.
Одновременно с тем, как он пришёл в себя (и в нескольких шагах от него),
на сухом песке очнулся другой человек. Он тоже не знал, как здесь оказался,
но был так же уверен в том, что знает, где находится - до тех пор, пока
прохлада, дышащая ему в спину, ни заставила его оторвать глаза от
пустыни, оглянуться на простирающуюся до самого горизонта водную
гладь и понять, что это - не его родная планета. Не Татуин.
А в следующее мгновение...
Они заметили друг друга и, повинуясь древнему инстинкту воинов, не знающих,
кто перед ними - союзник или противник - встали лицом к лицу, всем своим
видом демонстрируя не только мирные намерения, но и готовность отразить
нападение.
Однако тот же инстинкт воинов заставил их встать плечом к плечу, когда в
поле их бокового зрения появился Третий.
Этот "Третий" шёл не спеша и не оглядываясь по сторонам, потому что - в
отличие от первых Двух - знал, где находится и куда направляется.
А когда он подошёл настолько близко, что перестал быть просто "человеческой
фигуркой, бредущей вдоль кромки воды", бруннисианин вскинул перед собой
правую руку - так, словно целился в него из невидимого оружия.
И - отзываясь на этот жест враждебного узнавания - татуинец положил руку
на прикреплённый к его поясу предмет, напоминающий рукоять меча.
Эти скупые, но красноречивые движения не могли остаться незамеченными тем,
на кого они были направлены. Но - к удивлению татуинца - не напугали
его. Скорей - наоборот. Незнакомец остановился и рассмеялся, гротескно
передразнивая невольных союзников.
"Кто этот шут?" - спросил татуинец. (И бруннисианин впервые обратил внимание
на то, как тяжело дышит этот высокий человек в чёрных доспехах, чёрном
плаще, чёрном шлеме и с чёрной же маской на лице.)
"Это принц," - ответил бруннисианин. (И татуинец впервые обратил внимание на
то, каким безжизненным выглядит этот, одетый, так же, во всё чёрное человек,
казавшийся высоким из-за своей странной причёски с собранными в большой узел
чёрными волосами, косичкой и развевающимся на ветру локоном.)
- Принц чего?
- Ничего. Просто принц. Это его имя.
Бруннисианин опустил руку. И татуинец - каким-то неведомым чувством ощутив,
что это правильно - сделал то же самое.
Между тем Принц приблизился почти вплотную к двум воинам и театрально
поклонился каждому из них:
"Кай!"
"Дарт Вейдер!"
После этого он, с деланной серьёзностью, произнёс, явно откуда-то
почерпнутую, фразу: "Я пригласил вас, господа, чтобы сообщить вам
пренеприятнейшее известие." И, выдержав небольшую, но эффектную паузу,
добавил: "Вы умерли".
На бесстрастном лице Кая не дрогнул ни один мускул. "Мёртвые не умирают," -
начал было сын благодатного Брунниса. Но вспомнил, что за несколько
мгновений до ТОГО взрыва он, действительно стал живым. И замолчал.
Всё, что могло бы отразиться на лице Вейдера, было надёжно спрятано под
непроницаемой чёрной маской. "Я давно уже мёртв," - начал было сын
раскалённого Татуина одновременно с Каем. Но вспомнил, что за несколько
мгновений до того, как остатки воздуха ушли из его искусственных лёгких, он
снова почувствовал радость жизни. И тоже замолчал.
"Это - Пляж, - нарушил возникшую тишину Принц, ставший неожиданно
серьёзным и собранным, - место между Огнём и Водой, которого не существует
на самом деле. Он возникает лишь тогда, когда я - Искуситель и Судия в одном
лице - затрудняюсь сразу определить, куда следует направить
новопреставленную душу: на благодатные острова благословенной планеты Вода
или в раскалённые пески прОклятой планеты Огонь.
Обычно я встречаюсь с "подсудимым" с глазу на глаз. Но сейчас решил изменить
этому правилу, ибо ваши судьбы так схожи, что мне будет легче вынести
"вердикт", глядя на вас обоих одновременно.
Итак... вы убивали. (В глазах Принца вспыхнул и тут же погас насмешливый
огонёк.) Убивали матерей и их детей, великих философов и революционеров,
гордых юных воинов и поэтов, добро и зло, силу и слабость, разум и
красоту... - произнёс он так, словно читал выученное наизусть
стихотворение, а потом опять заговорил просто, как человек, находящийся в
глубоком раздумье. - Благородный и несчастный Кай убивал собственными
руками, но в бессознательном состоянии. А жестокий и расчётливый Вейдер -
чужими руками, но в здравом рассудке. И при этом оба находились под властью
могущественных хозяев, которых потом сами же и уничтожили. Освободившийся
Кай стал опорой и защитой для тех, кто доверил ему свои жизни. А
освободившийся Вейдер - умер, не успев искупить и тысячной доли своей вины.
Казалось бы - о чём здесь думать, что решать, в чём сомневаться? Место Кая,
ставшего жертвой трагических обстоятельств - среди счастливых и беззаботных
жителей Воды. А Вейдер, сделавший добровольный выбор между Светом и Тьмой
в пользу Тьмы и изменивший даже имени, которое было дано ему при рождении,
должен отправиться на Огонь - туда, где вселенские отбросы изо всех сил
цепляются за своё жалкое существование. Это понятно и без суда. Но есть одно
"но". Когда-то и где-то кто-то обвинил Кая в предательстве. Когда-то и где-то
кто-то назвал Вейдера святым. И эти два слова - "предательство"
и "святость" - свинцовыми гирями упавшие на чаши весов, нарушили равновесие,
казавшееся таким устойчивым.
Поэтому мы здесь.
А теперь - посмотрите туда."
Принц указал на что-то, находящееся за спинами чёрных воинов. И,
обернувшись, они увидели две, облачённые в белое, фигуры, идущие в их
сторону. И эти фигуры были точными копиями их самих. Точней - это были они
сами, но только чистые, незапятнанные, безгрешные.
"Это присяжные, - сказал Принц, словно отвечая на незаданный вопрос, - ваша
посмертная судьба - в их руках."
Белые фигуры остановились возле своих чёрных прототипов.
Принц развёл в стороны руки со стиснутыми кулаками и - жестом фокусника -
разжал пальцы. От его ладоней отделились две прозрачные сферы и, подобно
мыльным пузырям, поднялись в воздух. Однако - в отличие от мыльных пузырей -
они не лопнули и не улетели, а достигли огромных размеров и зависли в
нескольких метрах над Пляжем. И в замкнутом пространстве этих сфер - словно
в калейдоскопе - начали возникать картины, изображающие основные поступки
Кая и Вейдера - и тёмные, и светлые - которые были совершены ими на
протяжении всей их жизни. "Подсудимые" смотрели молча - не споря, не
возражая, не оправдываясь и не торгуясь, как это делали те, кто бывал на
Пляже до них. Но безмолвным "присяжным" было всё равно: когда, ставшие
ненужными, сферы растворились в воздухе, они вынесли своё решение - белый
двойник Кая так и остался белым. А белый двойник Вейдера стал таким же
чёрным, каким был его прообраз. И смысл этого был настолько прост, что
никаких объяснений не требовалось.
Принц смотрел на своих недавних "подсудимых". И было не совсем понятно, что
скрывается за его блуждающей улыбкой - радость за Кая или сочувствие к
Вейдеру. Но вдруг... Произошло нечто такое, чего не случалось никогда
прежде: из-за спины "белого Кая" вышел его же чёрный двойник. А из-за спины
почерневшего двойника Вейдера - его же белый двойник, которого правильней
было бы назвать Энекином Скайуокером. Они выступили вперёд и закрыли собой
настоящих Кая и Вейдера, стоявших перед Принцем в ожидании исполнения
приговора - словно хотели помешать несправедливости, готовой вот-вот
свершиться между Огнём и Водой.
"Казнить нельзя помиловать"... Искуситель-и-Судия устало махнул рукой и
сказал: "А ведь всё было так очевидно... И что мне теперь делать с вами
обоими? Ваше место именно там, где определил суд: Кая - на Воде, а Вейдера -
на Огне! Будь моя воля - вы бы туда и отправились."
Внезапно лицо Принца озарилось так, словно он нашёл единственно правильное
решение трудной головоломки. И, обрадованный этим спасительным решением, он
многозначительно повторил: "Будь моя воля..."
* * *
Маленький Кай проснулся посреди ночи. Его тело было покрыто холодным потом,
а сердце бешено стучало. "МАМА!!!" - закричал он. И, испуганная этим криком,
мать бросилась к его кроватке...
За стенами их дома тихо и сонно рокотало ласковое море благословенного
Брунниса...
* * *
Маленький Эни проснулся посреди ночи. Его тело было покрыто холодным потом,
а сердце бешено стучало. "МАМА!!!" - закричал он. И, испуганная этим криком,
мать бросилась к его кроватке...
За стенами их дома тревожно шелестели под ветром пески раскалённого
Татуина...
* * *
Две разные женщины в разных уголках Вселенной одновременно качали на руках
своих сыновей и с одинаковой нежностью в голосе одновременно шептали
одинаковые слова:
"Не бойся, малыш. Это был только сон..."
