(роман)
Глава 1
Гражданин Китая Ботичелли медленно выплывал из глубин тяжелого, потного сна,
мелкими пузырьками застревавшего в мозгу. Он ощущал легкую боль в районе
щек, как будто их щипал крепкий, пахнущий стиральным порошком сибирский
мороз. Однако на самом деле источником недомогания была мать Боти, тетушка
Пейсах, бившая сына по щекам и пронзительно кричавшая: Ах, ты гей еси?! Гей
еси?!. Она застала забывшегося в булькающих кетаминовых видениях Ботичелли с
незастегнутыми после традиционного вечернего самоудовлетворения штанами и,
вероятно, сделала неправильный, абсолютно алогичный, жестокий вывод.
Ботан приподнял тяжелые веки, обдав мамашу нестерпимым сиянием своих глаз
цвета застиранных джинсов. Его тонкая, позолоченная озоновой дырой рука
змеей поползла под кровать в поисках портянки, в которую еще вчера он что-то
заныкал, запрятал, закопал. Он почти физически чувствовал, как пульсирует
где-то там, под его узким ложем, вожделенный белый пакетик, как распускает
он вокруг себя радужные импульсы, как трещат над ним золотистые молнии...
Но вместо сокрытой в полиэтилене драгоценности средним и большим пальцами
Ботя нащупал нечто склизкое, холодное, покрытое маринованно-огуречными
пупырышками. Тыка! - прорычал Ботичелли, в ярости кромсая ногтями невидимую
в подкроватной темноте зеленую пупырчатую кожу. Мамаша! - продолжил Ботан,
тщетно стараясь выцарапать врага из убежища. - Вы опять не выкинули вечером
картофельные очистки! У меня в портянках тыка!
Тетя Песя в этот момент преследовала летавший по комнате воздушный шарик, а
шарик, сделав удачный маневр вылетел в окно; следом упорхнула и сама мать
Ботичелли, чирикнув на прощание: Кто создан из камня, кто создан из глины...
Бот собрал последние силы и выдернул из-под кровати бородавчатую жабу,
державшую в слюнявой беззубой пасти коллекционный паркер с золотым пером.
Боти выдернул ручку, а саму тыку в раздражении отшвырнул в угол. Жаба на
секунду прилипла к полу, а потом запрыгала по всей комнате, прилипая к
разнообразным поверхностям и отдираясь от них с эротичным чмоканьем.
Бот тем временем набрал таки волшебный раствор в коллекционный паркер и ввел
золотую иглу в вену, синей рекой бороздившую безжизненный пейзаж его
предплечья.
Возникший в окне Валентин Дементьев приветственно свистнул и отдал Ботичелли
честь. А шприцом-то оно сподручнее - заметил он, понимающе косясь на паркер.
Изыди - отмахнулся Ботан и стал слизывать блестящие капельки раствора,
радужной росой осыпавшие чуть припухший след от укола. А Костя к плывунам
пошла, - заговорщически подмигнул Валентин Дементьев и мгновенно растворился
в дремучем лесу, где жил и партизанил вот уже 87 лет - с тех пор, как увидел
Ленина. Опять пошла! - донеслось из-за деревьев ехидное эхо, заглушаемое
подземным грохотом метрополитена.
Ощутив сладостную дрожь первого утреннего прихода, Бот натянул на пахучие
серые носки с жесткими от прилипшего мусора пятками желтые камелоты,
набросил на плечи пахнущую нафталином мамашину горжетку и направился в
бордель имени старых производственников.
В темном, задрапированном старыми нижними юбками зале его встретила
настоятельница в кружевном корсете и начищенных ботфортах. Мамаша, мне бы
Метафору! - робко проблеял Боти. Ах ты, Том и Джери в детстве, - игриво
пропела настоятельница и промаршировала куда-то в темноту.
По мраморной лестнице, окутанная клубами голубоватого дыма, плыла Метафора,
волоча за собой дребезжащий кальян. На ее блестящих, уложенных волнами,
похожими на картофельное пюре, волосах покачивалась тыка. А! И ты здесь,
Великий Трансфокатор! - гаркнула жаба и пропала в новом облаке дыма,
выплывшем из сладкого, обмазанного вишневым вареньем, рта гетеры.
- Чего-то ты... не того... - заметил Ботан, оглядев гетеру от прически до
шпилек.
- Пых!.. - ответила Метафора, оторвавшись от кальяна.
- Хотя... - Ботичелли огляделся по сторонам.
- Пых!.. - путана тоже огляделась и протянула Боти кальян.
- Р-раздевайсь! - вдруг заорал Ботан и кинулся на Метафору, срывая с нее
комбинезон цвета металлик, лифчик, панталоны, подтяжки и парик.
Высвободив из-под барахтающегося и рычащего гражданина Китая руку, путана
спокойно щелкнула пультом дистанционного управления, и на потолке зажегся
экран, демонстрировавший немецкое порно с губастой резиновой блондинкой.
Услышав до боли знакомое Дас ист фантастиш! с потолка, Боти растерялся,
будучи не в состоянии одновременно смотреть на прелести Метафоры и на
потолок. По отдельности ни то ни другое не возбуждало.
Но внезапно в голове его мелькнул спасительный образ Костамукши, и он мощно
овладел Метафорой.
- Эс лебе руссиш партизанен! - раздался с потолка знакомый голос. С экрана
улыбался Валентин Дементьев и подмигивал добрыми-добрыми глазами.
- Чур меня! - буркнул Бот и, натянув впопыхах комбинезон Метафоры, выскочил
за дверь.
А между тем в позолоченном Храме Русской Идеи ходили по кругу Чук и Гек в
блестящих плавках и крутили по очереди руками, воображая, что переплывают
кролем Мексиканский залив. Они еще помнили те времена, когда на месте Храма
был бассейн, и, верные традициям, ходили тренироваться сюда.
Костамукша, сидя на полу, играла сама с собой в эрудит. Она только что
составила слово трансцендентальный и была очень довольна. Иногда из-под
плинтуса неслышно выползала тыка и, воровато озираясь, поедала буквы.
Вокруг прохаживался обнаженный жрец в лаптях и зеленом с блестками галстуке.
Он старался не замечать похотливых взглядов пловцов и ленивого взора
Костамукши, потому что у всех троих были носы безупречной конфигурации. Жрец
несколько раз мысленно сравнил их с висевшим над алтарем гигантским макетом
Русского Носа - различия были незначительными, и формально выгонять наглецов
было не за что.
Чук и Гек издевались над ним.
- Жрец, иди жрать! - кричали они, поводя плавками.
Костамукша томно улыбалась и водила буковкой от эрудита по округлому бедру.
Это бедро очаровывало Чука уже вторую неделю, и он тщетно старался вернуться
на путь истинный, пытаясь заменить соблазнительный образ мускулистыми ногами
и мохнатым животиком Гека. Гек пока ничего не замечал и нежно поглаживал
Чука по плавкам.
- Ру-усь! - гулко ударил колокол под куполом.
Жрец встрепенулся и стал поправлять галстук.
- И-идея! - бахнул колокол во второй раз.
Костамукша начала неторопливо собирать эрудит, облизывая каждую буковку
перед тем, как положить ее в мешочек.
- Быстрее! - поторопил жрец натягивавших трико Чука и Гека.
- Топор-р! - торжественно прогудел колокол, и двери Храма похабно
распахнулись перед толпившимися снаружи прихожанами.
Чук и Гек бросились к стене, загораживая своими миниатюрными торсами
замешкавшуюся подругу.
Толпа ворвалась в Храм, люди бухнулись на колени и принялись долбить лбами
цементный пол. Жрец тем временем взобрался на посылочный ящик и заблеял в
мегафон:
- Достоевский!
Бу-ум! - стукнулись лбы.
- Мармеладов!
Бу-ум!
- Алеша Карамазов!
При этом возгласе прихожанка, стоявшая ближе всего к пловцам, впала в
религиозный экстаз: принялась танцевать канкан и визжать. Гек тихонько
приблизился к ней и интимно шепнул ей на ухо:
- Оскар Уайльд!
Прихожанка вылупила глаза, от неожиданности задрала сразу обе ноги и
бухнулась на пол. Гек бросился к выходу. За ним пыхтел Чук, таща на закорках
Костамукшу. У выхода они наткнулись на мрачного Бота, нервно теребившего
китайский веер.
- Паскуда! - гаркнул он, завидев Костамукшу, томно улыбавшуюся из-за плеча
Чука. - И башмаков, в которых шла за гробом мужа...
- Здорово, Бо-бо, - улыбнулся Гек. - Как насчет тумбочки?
За воротник Ботичелли очень удачно упала с неба тыка. Ботан сжал жабу в
кулаке и, потрясая в воздухе ее бородавчатыми лапками, возопил:
- Вот! Ты - с ними, а я - с ней! С ней!
Проходивший мимо трансвестит сочувственно посмотрел сначала на Бота, потом
на тыку, вздохнул и телепортировался.
- Бо-бо, брось жабку, - выглянул из-под бюста Костамукши Чук.
- Бо-бо, летс гоу энд дринк энд фак? - предложил Гек, почесывая лысину.
- Салтыков! - раздался из Храма мощный бас.
- Ще-едрин! - подблеял нежный тенор.
- Ботя, тумбочка, - сказала, слезая с Чука, Костамукша, и распахнула руки, и
Ботичелли почувствовал себя на седьмом небе, зажатый между полукружьями ее
грудей.
- Тумбочка, - счастливо заулыбался он. - Тумбочка...
К ним подошел официант, неся в одной руке стол, а в другой - четыре стула.
Поставив все это и раскрыв над столом цветной зонтик, он включил музыку,
танцы и блестящий шарик под потолком, пыхнул два раза скрученный из
разворота газеты Труд косяк, отчего все заволокло сладким дымом и. поставив
себе на голову поднос, спросил:
- Чего изволите?
- А по репе настучать? - гаркнул Чук. Официант кивнул и удалился.
- А Кот, между прочим, Д-Ивуар Кассету похитил, - пропела Костамукша. -
Склоняет ее к беспошлинной торговле собой...
- В то время, как космические корабли бороздят просторы вселенной, -
донеслось из леса.
- Поможем братской Кубе, - объявил Бот.
- Догоним и перегоним, - поддержал Чук.
- Чип и Дейл спешат на помощь, - подвел итог Гек.
Компания встала из-за столика, оседлала самокаты и тронулась в путь.
- Эй, а репу кто заказывал? - кричал вслед официант, а за его спиной
возмущались бабка, дедка, внучка, жучка, кошка и мышка.
Глава 2
Третью неделю брели друзья по пустыне в поисках борделя, где расположился
подлый Д-Ивуар. По подсчетам Чука, идти им оставалось еще 39 лет и 25
недель.
- Это ничаво, - периодически раздавалось из леса. - вы только монеток
поменьше жрите!
Монетками они кормили стоявшие на каждом втором перекрестке пустыни
автоматы, торговавшие газировкой и кетамином. Иногда под покровом ночи
Валентин Дементьев перебежками добирался до опушки леса и делился с нашими
героями сухим партизанским пайком.
Ботичелли припал ухом к земле и залился слезами:
- На метро надо было, постструктуралисты! Ишь, гремит!
- Ладно, ладно, - замахали руками пловцы и синхронно ткнули пальцами в
указатель с буквой М и стрелкой вниз.
- Эхма! - дружно рявкнули Чук и Гек и мгновенно зарылись в песок.
- Йо! - недовольно покачала головой Костамукша и потыкала песок каблуком. -
Смылись.
- Но мы остались, бэйби! - страстно возразил Ботичелли и клещом вцепился в
сочное тело любимой. - Костя, отдайся!
Костя рухнула на песок. Из-под кочки показалась голова Чука. Увидев мерно
вздрагивающий зад гражданина Китая между перламутровых колен любимой, Чук
выхватил финку и всадил ее в ягодицу Бота. Не отрываясь от Кости, Бот
выхватил револьвер и выпустил в голову незадачливого гомосексуалиста целую
обойму.
Хоронили Чука всем миром. Над его могилой установили круглую спутниковую
антенну, вокруг которой принялись водить хоровод прихожане Храма Русской
Идеи, напевая:
- Спаси тебя Толстой, ой-ой.
- На всю жизнь запомнил Петька эту мозолистую руку, - проскрипел из леса
Валентин Дементьев.
Костя сделала в брюках Боти прорезь, чтобы нож не мешался, и осиротевшая
компания двинулась дальше.
Плавки Гека потускнели от горя. Несчастного пловца ни на секунду не покидала
навязчивая идея - вскрыть себе вены, сопровождаемая соблазнительными
видениями текущей крови, густой, как консервированный клубничный компот. Но
никаких подручных средств в окрестностях не наблюдалось.
Ботану тоже было тяжело - в прорезь на брюках сильно дуло.
- Да здесь же он был, здесь! - вскричал он наконец, и в то же мгновение
среди клубов дыма, грохота грома и кокетливых завитушек молний с неба
свалилось желтое здание с мраморными колоннами и угнетающим орнаментом в
стиле стихов Бодлера на фасаде. Двери здания распахнулись, и навстречу
странникам оттуда огромными скачками понеслась тыка с белым флажком во рту.
- Сдается венерианин, - качнув бедром, заметила Костамукша.
- А - га!!! - рявкнула тыка и, всучив флажок Геку, влажно приклеилась к его
лицу, четко повторив своим покрытым огуречными пупырышками тельцем контуры
неандертальских надбровных дуг и точеного носа пловца.
- Меня колбасит! - успел крикнуть Гек и, задыхаясь, упал на песок.
- Нашатырем ее! - воинственно гукнул откуда-то Валентин Дементьев.
Когда от Гека отодрали жабу, он лихорадочно залепетал:
- Я видел!.. Мир - это женщина, которую негр...
- Ой, блин! - Ботан дал прозревшему истину пловцу пинка и осмотрел флажок.
Это была привязанная к палочке бумажка, надпись на которой гласила:
Ушел в будуар.
Д-Ивуар.
P.S. Бо-бо - писсуар.
- Обломись, бакинские комиссары, - растерянно сказал Ботан.
Бот задрал голову и увидел чувственный рот Метафоры, приклеившийся к
оконному стеклу.
- Эй, где твой босс, крошка? - выкрикнул он и почесал квадратный ковбойский
подбородок.
Метафора отклеилась от стекла, оставив на нем жирный след пунцовой помады.
Она выпустила изо рта колечко синеватого дыма, а затем выбросила в форточку
электродрель. Дрель ударила Гека по голове, и он снова отправился созерцать
мировую гармонию.
- Дрель! - подумал Бо и без дальнейших размышлений воткнул сверло в стену.
- Ой! Вибрирует! - завизжала Костя. - Ботя! Дай-ка лучше ее мне.
- Молчать, рыбы! - гаркнул очухавшийся Гек. - Негр, с тревожно-алым
фаллосом...
В этот момент из стены, которую бурил Бот, вывалился кусок, и путники
увидели темный лаз и уходящие куда-то вниз ступеньки.
- Надеть противогазы! - проорал Валентин Дементьев.
- Ой! Как неожиданно! Как волнующе! - заверещала Костамукша и ринулась вниз
по лестнице.
- Не иди с ней в разведку. Не иди! - тщетно советовал Валентин Дементьев.
- 20000 лье под борделем! - Гек от потрясения даже забыл на минуту о негре и
рванул следом за Костей.
- Массовый героинизм, - хмыкнул Ботан и, присев на камушек, начал
раскуривать заветный косяк.
Сверху полетели стекла, и Бот увидел высунувшуюся из окна на три четверти
Метафору, зацепившуюся за раму кальяном для страховки.
- Комбинезон на бочку! - затрясла она обнаженными грудями над головой
Бота. - Прибег и притащил, земноводное! Ныряй-ныряй! Индюк!
- А че индюк?! - возмутился Ботан.
- Да я тебя щас захэппибездю вусмерть! - угрожающе помахала грудями
Метафора.
- А че?! - воинственно занес косяк над головой Боти.
Гетера прицелилась и гулко врезала Боту по голове одной из своих
сигарообразных грудей:
- Шуруй, Флиппер!
Ботя с воем покатился вниз по ступенькам, по дороге успев подумать: "А ведь
и правда - негр... Только фаллос ему кто-то до меня отрезал...
Плюх! Неожиданно Бот понял, что оказался в воде. Вокруг была полная темнота.
Бот энергично заработал конечностями. В отличие от друзей, в Храм Русской
Идеи он соваться боялся по причине слишком уж подозрительного римского носа,
и потому плавать не умел. Жидкость, в которую он неумолимо погружался,
знакомо пахла микстурой от кашля. Это я детство вспоминаю перед смертью, -
понял Ботя и решил побыстрее захлебнуться, чтобы облегчить себе участь. Он
набрал полный рот жидкости и принялся трясти щеками, полагая, что таким
образом быстрее сведет счеты с опостылевшей жизнью. Несколько капель
просочились к нему в горло.
- Йо, мазафака! - возопил Бот. Жидкость оказалась чистейшим абсентом.
Он принялся жадно пить, булькая и захлебываясь. Через некоторое время
оказалось, что божественный напиток достигает теперь лишь колен
путешественника.
- Пойду разживусь закуской, - решил Ботичелли.
- Но пасаран! - эхом откликнулся Дементьев.
Бот зашлепал вперед, окликая:
- Костян! Гекыч!
Увы, лишь эхо да Валентин Дементьев были ему ответом.
Гек и Костамукша тем временем шли по бесконечно длинному коридору, по колено
утопая в нежно розовой ковровой дорожке. Сунувшись в какую-то дверь, они
обнаружили в оказавшемся за ней номере абсолютно голую девицу в кирзачах,
нещадно избивавшую батоном черкизовской сырокопченой ползавших вокруг мужчин
в противогазах. Из противогазов доносилось сладострастное похрюкивание.
- И я, и я! - заблеял Гек, ласточкой кидаясь в самую гущу противогазников.
- Постой, паровоз! - тщетно звала Костя.
Несколько минут она пыталась опознать среди десятка голых задниц миниатюрные
бедра Гека, потом плюнула и вышла за дверь. К своему глубокому удивлению,
она оказалась не в темном коридоре, а в светлой комнате с голубыми стенами.
В центре комнаты на круглом помосте стояли два кресла. Костя, озираясь,
взобралась на помост и опасливо села в одно из них. В ту же секунду
раздалась громкая торжественная музыка, по стенам замигали многочисленные
лампочки, и возникшая во втором кресле тыка проквакала:
- Вопрос на 32 тысячи рублей, дорогая Костя. Что такое сублимация?
- А-а... Можно звонок другу? - робко спросила Костя.
- Можно! - рявкнула тыка.
На потолке зажглось сиреневое табло, отсчитывавшее секунды, и знакомый голос
из ниоткуда сказал:
- Здравствуй, любимая!
- Чук! - воскликнула Костя. - ты жив?
- Меня не сломили препятствия. Я приду за тобой, мы возьмемся за руки и
пойдем к восходящему солнцу, любимая!
Табло погасло. Тыка сделала томные глаза и заголосила в микрофон:
- Я прошу, хоть не надолго, боль моя, ты покинь меня.
Бесчувственную Костамукшу унесли за кулисы. Она успела уловить немеющими
ушами властный голос тыки:
- Отборочный туррр! Чупакабра, сосиска, концептуальность, Гондурас - что
общего между этими словами? Ни-че-го, кукурузники! Ха-ха-ха!!!
Гек неожиданно получил чересчур уж увесистый удар колбасой по спине, не
доставивший ему никакого удовольствия. Удивленно обернувшись, он увидел
вместо феи в кирзачах какого-то типа в лаковых штиблетах, круглой шляпе и
полосатых чулках под коротенькими штанишками. Тип воинственно размахивал
колбасой и шевелил тоненькими усиками, а противогазники, взвизгивая,
разбегались в разные стороны, пытаясь укрыться за кадки с пальмами.
- Ага! - тип отбросил колбасу и ухватил Гека за плавки. - Спортсмен?
- Спортсмен, спортсмен... - с готовностью закивал Гек, болтаясь в воздухе.
- Комсомолец, красавец? - тип немного пожонглировал Геком, затем ловко
взвалил несчастного пловца на плечо и направился к двери.
- Да ты кто ваще, канделябр? - возмущался Гек.
- Кот, - отрекомендовался тип. - Обожди, я фаллоимитатор захвачу, - он
нагнулся за валявшейся на ковре колбасой.
Гека осенило:
- Ты Кот-писсуар?
- Д-Ивуар, мать твою по-французски! - поправил Кот и, подняв колбасу,
треснул ею Гека по макушке, и пловец снова отправился в гости к мировому
негру.
- Надо было гриндера покупать, - ворчал Ботан, выливая абсент из дырявых
камелотов. - Проклятое место... Сквозняки... Апчхи! Николь Кидман в фильме
Другие.
- Бороться и искать! - подстрекал из темноты Дементьев.
Бот в раздражении пнул темноту.
- Эй, полегче, баклан! - пискнула темнота.
Бот пошел на голос и наткнулся на тоненькую девочку с косичками и
размазанной по лицу помадой. В руках она держала тыку, изо рта которой
торчала зажженная свеча. Бот грохнулся на колени и завопил:
- О, ты ли это, чудесная нимфетка, носящая аудио-видео имя?
- Да я, я, не ори.
В доказательство девчонка сунула ему в нос ногу в полосатом носке.
- А где же твой коварный обидчик?
Кассета внезапно тоже рухнула на колени и завыла, передразнивая Бота:
- Вероятно, подвергает насилию божественную филейную часть Гека!
- Грабь награбленное! - гаркнул Валентин Дементьев.
Бот схватил школьницу в охапку и ринулся вперед с криком:
- Я Человек-пук!
Через несколько минут он споткнулся, выпустил Кассету, она по инерции
пролетела еще несколько метров, пробила стену и исчезла. Ботичелли подкрался
к пробоине и заглянул в нее. То, что он увидел, больно отозвалось в его
сердце.
На позолоченном кресле восседала Костя, облизывая чупа-чупс. У ее ног
возлежал призрак Чука и благоговейно делал ей педикюр.
Рядом, привязанный к стулу проводом, извивался Гек с дуршлагом на голове. Он
отчаянно рвался к возлюбленному, дрыгал ногами и выпучивал глаза, но стул
был надежно привинчен к полу, а рядом стоял Кот-д-Ивуар с кастрюлей в одной
руке и половником - в другой, и с особой жестокостью кормил пленника
гороховым супом.
Кассета лежала на полу, в положении березка и без сознания.
Гражданин Китая завибрировал от гнева, как пейджер, но расстояние от дыры до
пола адского помещения было порядочным - нимфетка пробила стену под самым
потолком.
- Бей зулусов! - пролаял политкорректный Валентин Дементьев.
И тут Ботан узрел то, что должно было спасти его честь. Из-под потолка
медленно спускалась на белом в горошек парашюте в форме семейных трусов
зеленая, лупоглазая тыка в летном шлеме.
- Банзай! - вспомнил родину Бот, в баскетбольном прыжке настиг тыку и крепко
ухватился за ремешки шлема.
- Вливайся! - одобрила тыка, виртуозно управляя полетом парашюта.
Но стоило ногам Боти коснуться пола, как вокруг вспыхнул
индустриально-холодный свет, а стены растворились в сетчатой бесконечности.
Тыка, рассыпая белоснежные улыбки и воздушные поцелуи, модельной походкой
прошествовала мимо Ботана, неся на голове надпись www.gov.no.
Гражданин Китая с рычанием кинулся на тыку, намереваясь убить ее метким
ударом камелота, но промазал и случайно попал по надписи. Раздалась
бравурная музыка, и сетчатая бесконечность голосом Лаймы Вайкуле промяукала:
- Добро пожаловать в виртуальную реальность.
Д-Ивуар выронил половник.
Вдруг откуда ни возьмись выскочил человек в черной вязаной шапочке,
натянутой на лицо. В руках у него был гранатомет. Не говоря ни слова, он
несколько раз выстрелил в д-Ивуара. Кот послушно грохнулся на пол, успев
вылить на себя пол-бутылки кетчупа. Человек в маске прорычал басом нечто
нечленораздельное и скрылся.
- Сетевые, б..., игры, - прокряхтел д-Ивуар, поднимаясь с пола. - Костюм
испортил, гад.
Гек тем временем перегрыз провод, схватил призрак Чука в охапку и помчался
куда-то вдаль.
Кассета прочухалась, поднялась с пола и принялась медленно танцевать,
мурлыкая себе под нос незатейливую мелодию. Танцуя, она стянула через голову
голубую футболку с надписью Не день Бэкхема, потом джинсовые шорты, и
осталась в жестком корсете и прозрачной нижней юбке.
- А говорили, детского порно в Интернете нет, - протянул Ботичелли и
почему-то засунул руку в карман брюк.
- О, да, давай, крошка! - простонал д-Ивуар, корчась в конвульсиях.
Зажглась синяя надпись: Аппетитная крошка разнузданно развлекается в
компании одноклассников. За шиворот к д-Ивуару плюхнулась тыка. Во рту она
держала плакат с надписью Click here.
Кассета медленно извивалась в танце, и не менее медленно, но верно на ее
девственных грудках-лимончиках проступала ярко-красная надпись VIRUS.
- Ах ты! - мгновенно отрезвел д-Ивуар и отшвырнул жабу в сторону. -
Подцепила-таки, Лора Палмер!
Тыка снова прыгнула на сутенера, на этот раз с надписью 911 в слюнявой
пасти. Д-Ивуар нажал на надпись, и откуда-то, воя на мотив Jingle Bells,
выехала карета скорой помощи с карикатурой на Джорджа Клуни в формате JPEG
за рулем.
- Венерические, венерические! - закрякала карикатура и, профессионально
заzipовав Кассету, молниеносно загрузила ее в машину.
- Э! А навещать! Цветочки, героинчик... - запоздало крикнул д-Ивуар, но
скорая уже с воем уехала, так и не оставив ссылки.
Костамукша, пришедшая в себя после злостного похищения Геком призрака Чука,
огляделась по сторонам, увидела гражданина Китая и незамедлительно повисла у
него на шее, окружая все члены Боттичелли своими мягкими, обволакивающими,
как Альмагель, формами.
И заставляют писать на ихний нее - зажглась на потолке аннотация татарского
порносайта.
Бот вздыбился и с победным воплем мятущегося самца кабарги подмял под себя
возлюбленную.
- И ходют, и ходют! - из сетчатой бесконечности вышла Метафора в сапогах на
шпильке, платке и синем халате. Она поставила на пол ведро, окунула в него
кальян с намотанной на конце тряпкой, выбросила тряпку и с кряхтением нажала
мокрым кальяном возникшую рядом с ней кнопку ESCAPE.
Синий холодный свет погас. Из темноты возникла оранжевая надпись Теперь
питание можно отключить. Тыка выдернула из кармана д-Ивуара заныканный
гамбургер и упрыгала во тьму.
- Вот и ночь, любимый, - пропела Костя, лизнув гражданина Китая в ухо.
- Импебло, унидо! - скандировал где-то вдалеке партизан Дементьев.
- Убытки! - зарыдал вдруг Кот. - Сплошные убытки!
- Брысь! - гаркнул Ботичелли.
Кот мяукнул, махнул облезлым хвостом, похожим на ершик для мытья посуды, и
гордо удалился.
- А вот теперь-то мы порисуем! - зловеще пророкотал Ботан.
- Не вели казнить, - завыла Костя.
- Ты что, развратница, проделывала с Чуком?
Забыла, подлая, про верного супруга!
Тебя, паршивую, наказывать я буду.
Порву я пасть тебе и выколю моргалы!
- О, роковая ночь! - бубнил где-то Дементьев, изображая хор.
Костя порылась в мешке с эрудитом и извлекла оттуда тыку, на груди которой
был приколот бейджик: Бог из машины. Гр. Тыка. Тыка сжимала тонкими лапками
огромную кувалду. Размахнувшись, она влепила ею между глаз злосчастного
китайца. Глаза Ботичелли потухли, он успел прошептать: ...с тревожно-алым
фаллосом, которым он... и упал замертво.
Глава 3
Тетушка Пейсах сидела на кухне и вывязывала резиночкой 241-й метр носка для
любимого сына. Над головой тети Песи порхал воздушный шарик, игриво цепляя
старушку за уши веревочкой.
- Гнида! - беззлобно ругалась тетя Песя. - Ох сынку, куды ж ты уперси,
педрилло...
- Сол-дат вер-нется! - скандировал за окном Валентин Дементьев.
Внезапно дверца холодильника распахнулась, и оттуда строевым шагом вышли:
Гек с дуршлагом на голове, призрак Чука с немного покореженным пулями лицом
и Костамукша в разорванном платье, под которым виднелись трусы-боксеры. На
плечах делегация несла, как гроб, бесчувственное тело гражданина Китая, а на
груди Бота сидела тыка и заботливо обмахивала его сверхтонкой прокладкой с
крылышками, одним глазом косясь в газету Коммунар.
- И-и-и! - с готовностью заголосила тетя Песя, ставя на стол выпивку,
закуску и ампулы с кетамином. - На кого ж ты меня!.. Да как же тебя!.. Да
куда ж тебя!..
- Спокуха, мамаша, - Гек хлопнул стопку спирта и закусил не успевшим сбежать
воздушным шариком. - Ща сделаем электрошок - и будет как огурчик.
Костамукша выдрала из стены искрящийся провод, воткнула его в ноздрю Ботана,
и тот в одно мгновение превратился в огромный зеленый огурец.
- Ахти! - всплеснула руками тетя Песя. - Куда ж я его закатаю? У меня и
банки-то нет.
- Огурец, - вздохнула Костя. - Как это волнующе. Какой он... пупырчатый...
- Тревожно алый! - буркнул вдруг огурец.
- Откуда ты это сказал? - задумчиво спросил Гек.
В окно вдруг влезла Метафора, легла грудями на подоконник и хрипло
произнесла:
- Эхма! Дай-ка я тебя поцелую.
Она притянула к себе огурец и впечаталась в него лиловыми губами. Огурец
задрожал, разломился пополам, и из него вылез гражданин Китая, живой и
невредимый.
- В эфире передача Криминальная Россия, - вдруг заговорил сломавшийся еще в
68 году телевизор. - Посмотрите на эту фотографию. Возможно, этот человек
сейчас находится рядом с Вами. Возможно, сейчас он сидит на Вашей кухне и
жует голубой воздушный шарик.
Тетя Песя покосилась на Гека, потом на экран. Сомнений не было. Фотография с
экрана исчезла, и показалась улыбающаяся морда д-Ивуара.
- Это опасный вор-рецидивист, - заявил Кот. - Не далее как сегодня он
похитил из здания борделя ценный дуршлаг. К тому же он некрофил-педераст.
Везде таскается со своим погибшим любовником. Держите его, - д-Ивуар
подмигнул. - Это я к вам обращаюсь, гражданка Пейсах. Держите, чтобы не
удрал.
За окном Валентин Дементьев выдал тревожную барабанную дробь и ударил в
литавры.
Гек выхватил большой серебристый пистолет и в упор расстрелял экран
телевизора. Тетя Песя нырнула в поисках укрытия в чан с квашеной капустой и
забормотала оттуда: До свиданья, друг мой, до свиданья.
Тыка, подумав, упала в обморок и в бессознательном состоянии уползла под
плинтус.
- Гнида среди нас! - прорычал Гек, поочередно угрожая пистолетом гражданину
Китая, Костамукше, призраку Чука и дуршлагу.
- Я как поклонница Канта по определению не могла... - трепеща всеми фибрами
платья, залепетала Костамукша.
- Врррррешь! О женщины, вам имя... - заревел Гек, бешено вращая глазами. -
А! Психотриллер! Сумасшедшая параша! Кажется, так, кажется, так... - он упал
на колени и запел шаляпинским басом: - Сяду я, сяду я, зачмырят там
меня... - он пополз по направлению к Костамукше: - Теперь я знаю все, да,
теперь я знаю, что твое подлинное имя Концепция Гонзалес, да, я и это знаю,
и я знаю, что ты, зная это, заманила меня в западню, когда я этого не знал,
ты, Концепция Гонзалес, исчадье ада!
- Конспирация! - подсказал из леса Дементьев, знакомо грассируя.
Гек послушно натянул серебристое платье Костамукши. Метафора нахлобучила ему
на голову свой блондинистый парик, и Гек в одно мгновение обратился в
симпатичную миниатюрную барышню.
- Я вынужден скрыться, - всплакнул Гек. - Уйду в леса и погибну на чужбине.
Раскрыв над головой зонтик, он выпрыгнул в окно. На тротуаре его заключил в
железные объятья Кот-д-Ивуар.
- Хей, детка, - хрипло шепнул он во вспотевшее от страха ухо Гека. - Меня
зовут Бонд. Джеймс Бонд. Прокатимся?
- Непременно, - проблеял Гек.
К ним подкатил розовый кадиллак. Кот распахнул перед Геком дверь. Гек
кокетливо рассмеялся и вытащил из-под юбки гранатомет.
- Спокойно, крошка! Ведь я джентльмен, - бормотал д-Ивуар.
- Ложись! - дико заорал Гек, несколько раз выстрелил в воздух и вскочил в
проезжавший мимо трамвай.
Как только двери трамвая захлопнулись, в потайном кармане вязаных семейных
трусов Ботичелли зазвонил мобильный телефон.
- Мамаша, вылазьте из овощей, - скупо бросил Бот в сторону чана, ловким
движением снял штаны и стал выуживать мобильник.
- О! О! - задрожала, увидев это, Костя, и с громким причмокиванием стала
облизывать губы.
- Тихо, зайка, - мужественно улыбнулся Ботан и выдрал таки телефон из цепких
объятий трусов.
- Косой! - коспиративно сказала трубка. - Это Лысый. Я еду. Трамвай идет
точно по рельсам. Все тампакс.
- О-кей - О-би, - строго поправил Ботичелли. - Как обстановка?
- Передаю шифром.
В окно, воспользовавшись прикрепленными к пяткам пружинами, впрыгнул
известный провокатор Абрам Шифр со скрипкой в зубах, привычно раскланялся и
заиграл на своем инструменте Happy birthday to you.
- Тебя засосала опасная трясина! - предостерегающий крик Дементьева с трудом
пробивался сквозь мощные аккорды скрипки.
- Все понятно! - вскричал Бот. - Встреча на концерте Николая Теноркова Мне
25. Пойдешь ты! - от ткнул узловатым пальцем в Костамукшу.
- А может, не надо? - заныла Костя.
- Явка обязательна, хотя и провалена, - отрезал Шифр и скрылся в
холодильнике.
