Вечер начался, как обычно. Все было хорошо в маленькой христианской общине. Только что
закончился ужин и женщины убирали со стола. На Рим надвигалась тихая, мирная летняя
ночь. Все шло как нельзя лучше. Общине теперь не приходилось прятаться по темным углам
и переулкам и шарахаться при каждом подозрительном шорохе. Император Нерон уже два
месяца как прекратил преследование христиан и разрешил христианской религии
существовать в Риме. Община медленно, но верно росла. Все большее и большее число
людей убеждалось в истинности Божественного происхождения Спасителя и ждало Его
второго пришествия. Многие приходили в общину, привлеченные небывалыми прежде
заповедями, данными Иисусом в Своей нагорной проповеди. Все приходящие с радостью
принимались в общину. И жизнь в ней шла воистину блаженная, райская. Не делалось
никакого различия между тем, кто основал общину, и тем, кто только что пришел в нее;
между тем, кто до своего вступления в общину был богачем, - и тем, кто был нищим.
Все были одинаково равны перед Иисусом Христом.
Нафанаил принадлежал к числу основателей общины. Он пришел в Рим еще вместе
с апостолом Петром и был единственным в общине, видевшим Самого Иисуса Христа. Он
прошел все ступени - от полного неверия до искренней и глубокой веры. Но это было
когда-то. И сейчас в душе Нафанаила не было места сомнению.
А тогда... Нафанаил ясно представил себе тот день.
Стояла ранняя весна. Нафанаил в то время жил еще в Вифсаиде, маленьком иудейском
городе, жил, не зная горя, был истинным Иудеем, но не особенно задумывался над этим;
соблюдал субботу и старался выполнять все заповеди, данные Господом Моисею.
Но однажды Филипп, друг Нафанаила, пришел к нему и сказал, что явился Христос,
Мессия,о котором писали Моисей и пророки.
- Откуда Он родом? - спросил Нафанаил.
- Из Назарета Галилейского, - ответил Филипп.
И Нафанаил, сидящий под смоковницей, недолго думая, промолвил:
- Может ли быть что доброе из Назарета?
- Ну что же, - ответил ему Филипп, - пойди и посмотри.
- Веди, - сказал Нафанаил.
Филипп привел Нафанаила к молодому человеку, лет тридцати, среднего роста. Лицо Его
излучало какой-то особый свет и внушало какое-то особое доверие. Увидев идущего
Нафанаила, Он промолвил:
- Вот подлинно Израильтянин, в котором нет лукавства!
Нафанаил удивился. Он был уверен, что первый раз видит этого человека.
- Почему Ты знаешь меня? - спросил он.
- Прежде, нежели Филипп пришел к тебе, когда ты был под смоковницей, Я видел тебя.
Нафанаил удивился еще больше. "Откуда Он знает, что я был под смоковницей, когда
Филипп пришел ко мне? Неужели... Неужели это действительно Сын Божий, Мессия?" -
пронеслось у него в голове.
- Учитель! - сказал он, - я верую, Ты - Сын Божий, Ты - Царь Израилев.
Но человек, а это был не кто иной, как Иисус, сказал:
- Ты веришь, потому что Я сказал тебе: "Я видел тебя под смоковницей". Блаженны
не слышавшие подобных слов и уверовавшие.
Так Нафанаил стал учеником Иисуса. Потом было распятие Иисуса, Его воскресение,
сомнения в его истинности и вера, побеждающая все сомнения. Потом были скитания,
во время которых Нафанаил прибился к Апостолу Петру. В конце концов их занесло
в Рим. Нафанаил был свидетелем распятия своего учителя; после этого большинство
учеников отошло от христианства, но вера Нафанаила не ослабела. Наоборот, она
усилилась и дала ему силы для основания первой Римской христианской общины, помогла
выстоять среди гонений, перенести голод и нищету. Но теперь все позади. Христианская
община признана самим императором Нероном и процветает. Каждый день в нее приходят
новые люди, в кассу общины поступают все новые и новые деньги, и, вообще, всё идёт
замечательно!
Такие мысли посетили Нафанаила в тот летний вечер. Тёплая ночь вступала в свои
права, и казалось, что в Риме не осталось никаких недобрых сил.
Внезапно Нафанаил почувствовал запах дыма. Он поднялся с места, предчувствуя беду,
и выглянул из дома. О ужас! Его глазам предстала улица в огне! И не только улица -
весь город был охвачен пламенем! Везде метались обезумевшие люди с криками: "Пожар!
Пожар!". Кругом стояли сумятица и неразбериха. Прошло несколько минут, и вот уже
пламя охватило дом Нафанаила. Он выбежал на улицу, но вдруг... Его крепко зажали
руки стражников.
- Это один из них, - услышал Нафанаил чей-то голос. Он попытался вырваться, но,
получив удар по голове, потерял сознание.
Очнулся он того, что его облили холодной водой и поставили на ноги. Открыв глаза,
Нафанаил увидел, что стоит перед богато одетым человеком, сидящем на троне.
- Ты признаешь, что это ваша христианская община устроила пожар в Риме? - спросил
этот человек. Нафанаил не верил своим ушам. Как?! Обвинять христиан в том, что они
совершили что-то злое?! Да ни у одного из христиан - истинных христиан, конечно, -
не может зародиться недобрый замысел, а тут - целый пожар Рима! Осмыслив вопрос,
Нафанаил ответил:
- Конечно, нет!
Сидящий на троне кивнул кому-то за спиной Нафанаила, и тот, обернувшись, увидел двух
здоровенных стражников. Повинуясь знаку своего господина, они оба сразу подтянулись;
вдруг один из них схватил Нафанаила за шею и, развернув к себе, со всего размаху
ударил его в живот, а другой обрушил свой кулак ему на голову. Нафанаил снова
потерял сознание.
Сколько он пробыл в забытьи - час, день, или неделю - неизвестно, но когда он снова
очнулся, ему стало ясно, что все кончено: он осознал себя висящим на кресте,
поставленном посреди площади. Вокруг него во множестве стояли другие кресты
с распятыми людьми, в которых Нафанаил узнал членов своей общины и еще несколько
человек - тайных христиан. Кругом, насколько хватал глаз, расстилался полусожженный
Рим - обугленные дома, улицы, покрытые пеплом. Лишь невдалеке золотой звездой на
этом фоне выделялся дворец императора. Приглядевшись, Нафанаил увидел множество
зрителей, стоящих на улицах. На балконе дворца находились сам император Нерон и его
окружение. "Ну вот, - подумал Нафанаил, - и я окончу свою жизнь, как Иисус, и как
мой учитель, апостол Петр". С этими мыслями он закрыл глаза и стал размышлять
о вечном блаженстве, которое ждет его после смерти.
Вдруг Нафанаил услышал шорох. Открыв глаза, он увидел, что стражники раскладывают
вокруг столбов хворост. Ужас объял Нафанаила.
- Нет! - закричал он, - нет!
Но звук собственного голоса внезапно успокоил его. "Ну что же, - подумал он, -
значит, такова воля Божия".
Обложив кресты хворостом, стражники начали поджигать их один за другим. Над площадью
разнесся чей-то голос, видимо, глашатая:
- Да постигнет их та же участь, коей они подвергли Рим!
Дошла очередь и до Нафанаилова креста. Хворост мгновенно вспыхнул, и Нафанаил ощутил
жар около пяток. "Ну вот и все," - подумал он. Странное безразличие овладело им.
А вокруг, на других крестах, бились и кричали люди, хотя пламя еще не коснулось их.
Один лишь Нафанаил был спокоен. Жар все ближе и ближе подбирался к его ступням, и вот
первый язык пламени лизнул их. Нафанаил закричал и дернулся. Невольным движением он
хотел поджать ноги, но они были крепко прикручены к столбу. И пламя уже охватило их.
Невыносимая боль пронизывала всё его тело. Он уже не мог более владеть собой и кричал,
извивался подобно другим осужденным.
Но огонь не стоял на месте, он поднимался все выше и выше и вот уже весь Нафанаил
объят пламенем. Горят его длинные волосы, горит его густая борода, горит его лицо.
Вот уже глаза Нафанаила перестали видеть. Но рассудок ни на минуту не покидал его,
усуглубляя муки. Нафанаил пытался обратить свои мысли к Господу, но ни с чем
не сравнимая боль не давала ему сделать этого. "Когда же конец?" - думал Нафанаил.
Но всё же, невероятным усилием воли, несмотря на нечеловеческие страдания, Нафанаилу
удалось овладеть собой. Он замолчал и перестал рваться с креста. "Прости меня,
Господи," - подумал он. И это было последней его мыслью. После нее все кончилось.
Нафанаил погрузился в вечность.
