1.
Молодые люди шли по аллее медленно, насупившись, старательно глядя себе под
ноги и отмахиваясь от круживших в воздухе разноцветных лепестков - было
начало мая, все вокруг цвело, пахло, роняло лепестки и колыхалось зеленью.
Под ногами у парочки путалась маленькая лохматая собачка - ее взяли два года
назад у соседки по прихоти жены, "тайного гринписовца", как ее раньше в
шутку называл муж. У пресловутой соседки, вредной старой карги, ощенилась
горячо любимая болонка, хотя честь болонки, как и честь хозяйки, блюлась
неусыпно и постоянно. Хозяйке это удавалось уже седьмой десяток лет, а вот
болонка умудрилась все-таки закрутить где-то на стороне, то есть во дворе,
роман. Молодая жена зашла к соседке за луковицей, умилилась до слез, увидев
корзину, полную пушистых белых комочков (утопить их у карги, которая, может,
была вовсе и не каргой, а просто ворчливой старушкой, духу не хватило), и
вернулась с луковицей и со щенком в довесок.
Собачонка попалась игривая, шустрая, оказалась гурманом по части тапок и с
самого начала снискала сильную нелюбовь мужа. Жена же любила и мужа, и
болонку, и даже готовить, но что-то в их семействе начало разваливаться,
крошиться, расползаться на нитки уже довольно давно. А последние несколько
месяцев жена только и делала, что сидела по вечерам на диване, хныкала и
жаловалась болонке на жизнь. Пожаловаться мужу удалось только вчера, до
этого он, почуяв в голосе жены плаксивые нотки, тут же уходил за пивом. Но
вчера муж уйти не успел, выслушал, тоже расчувствовался, и они решили
сходить погулять в то место, где они три года назад познакомились, в место с
загадочным и красивым названием "дендропарк". Ехать до него было порядочно,
но они поехали, надеясь на ту мистику, с которой он всегда связывался в их
памяти. Тогда, три года назад, познакомились они, собственно говоря, потому,
что столкнулись на разных концах огромного дендропарка ровно шесть раз. На
шестой раз он наступил ей на ногу, заглядевшись на лихо скакавшую по
деревьям белку, рассыпался в извинениях, и они разговорились...
На этот раз они забрели в самую глушь, а волшебства что-то не чувствовалось.
Даже разговаривать не хотелось, все уже было сказано: мне так скучно - Мне
тоже! - Романтики не хватает... - И мне! - Вот раньше... - Вот именно -
раньше! - Ты совсем другой стал... - Ты тоже...
И еще злосчастная болонка дополняла картину, путаясь под ногами, покусывая
супругов за ботинки и постоянно принося палочки, чтобы с ней поиграли.
"Этот дендропарк стал обычным большим сквером... Какая там мистика, какая
романтика, какое волшебство! Просто тогда мы влюбились, вот и все..." -
думал муж.
Жена думала примерно то же самое, когда болонка плюхнула какую-то грязную,
всю облепленную мхом и еще какой-то гадостью палочку ей прямо на новенькую
туфельку.
- Дура несчастная! - закричала жена и носком туфельки пнула палочку, а
вместе с ней и взвывшую от обиды болонку.
- Да на себя посмотри! - совершенно неожиданно человеческим голосом
отозвалась поднявшаяся с земли болонка. - Сама дура, оба идиоты!
Супруги застыли на месте и оба, как по команде, огляделись по сторонам.
Вокруг покачивались и роняли лепестки цветущие кусты и деревья, и не было ни
единого человека.
- Смотреть на вас тошно! - усевшись посреди тропинки, продолжала болонка. -
Да куда таращитесь, вот она я! Волшебства хотели? Да кругом волшебство, а
вы, пока вас им по голове не стукнешь, и не видите!
Супруги ошарашенно молчали.
- Дураки! - снова обругала их болонка. - Смотрите - растет все, цветет,
пахнет, а вы - тухнете. Да еще и деретесь! Я вас веселю почем зря, а вы -
ботинком! И чего вам в жизни не хватает? Молодые, красивые, любите друг
друга... Любите-любите, я-то вижу, это вы от скуки тухнете, вот и решили -
все - помидоры завяли! Чудес нету, романтики! Вот вам и чудеса, и романтика,
и болонка говорящая! - собачонка гордо вытянула шею.
Муж почти бессознательно, больше от страха, приобнял жену за талию.
- Вот, молодец! - одобрила болонка. - Вам любовь дарована, дурачье, а вы от
скуки киснете. Только попробуйте дальше киснуть - жизнь медом не покажется!
Болонка вскочила с земли, встряхнулась и галопом помчалась куда-то в
заросли.
- Мушка, Мушка, стой! - закричала жена и, забыв про новые туфельки и
красивое платье, кинулась за ней. Следом рванул и муж.
Болонку они поймали в каком-то болотце, вдвоем вцепились в шелковистую
шерстку и плюхнулись прямо в грязь, тяжело дыша и отчего-то хохоча, как
малые дети.
Болонка молчала как партизан и только виляла хвостом.
- Вот тебе и чудеса!.. - отдышавшись, сказала жена. - Ничего себе!
- Ага, - муж чмокнул ее в щеку. - Даже если это и галлюцинация, это была
шикарная галлюцинация!
И они, кое-как отряхнувшись и отчистившись, надели на болонку поводок и
направились к выходу из дендропарка. Оба уже забыли обиды друг на друга,
забыли даже, о чем вообще собирались говорить. Головы обоих занимали только
чудеса с болонкой.
А на глухой аллее дендропарка долго не смолкал заливистый хохот. Хохот
доносился со стороны старого, раскидистого черемухового дерева. Если
приглядеться, можно было различить среди веток темную, донельзя загорелую
женскую ножку с длинными пальчиками. Владелица ножки знала, что встряска,
которую она устроила супругам, подействует лучше любого любовного эликсира.
Во-первых, все мелкие, бессмысленные и порожденные только скукой обиды будут
забыты навечно. Во-вторых, их теперь помимо всего прочего связывает такой
секрет, как говорящая болонка. А в третьих, владелица ножки знала, что
встряска смахнула скуку, затянувшую их любовь как паутиной, и теперь любовь
начала потихоньку оживать вместе с воскресшей верой в чудеса и в то, что
дендропарк - все-таки мистическое место.
2.
- Смотри, красота какая... - шепнул дедушка толстощекой внучке, указывая на
огромный куст цветущей акации. Ветерок шевелил ветки, и в сумерках казалось,
что иногда в гуще цветов показывается чей-то силуэт.
- Ага, - кивнула внучка, перекатывая во рту леденец.
- Как будто там дриада прячется, - продолжал не замечавший полнейшего
равнодушия внучки дедушка. - Я тебе про дриад с нимфами рассказывал? Их
греки придумали.
- Не-а.
- Ну пошли, - дедушка взял внучку за руку. - Дома бабушка ждет, чайку с
печеньицем попьем. Там и расскажу.
Горячо любимая внучка мрачно кивнула. Ей было скучно. С утра до ночи, над
ней, над своей единственной малышкой, самозабвенно кудахтало все семейство,
мама с папой во имя этого кудахтанья забывали об измене, год назад
поставившей между ними стену не хуже Великой Китайской, бабушка как могла
выкарабкивалась из маразма, а дедушка забывал о больном сердце и испорченных
на каком-то вредном заводе легких, и самозабвенно катал чадо на закорках.
Внучка с удовольствием отдыхала от этого кудахтанья на ежевечерних
просмотрах каких-то мультиков, от вида персонажей которых вся семья
коллективно впадала в тихий ступор.
Дедушка с внучкой прошли несколько шагов, и тут дедушка, прокряхтев что-то,
остановился.
- Деда, ты чего? - продолжая смаковать леденцового петушка, удивилась
внучка.
- Сейчас... Устал дедушка, постою - пойдем... Сейчас.
На голову дедушки медленно спланировала необычайной красоты ранняя бабочка,
посидела, пощекотала бархатными крылышками лысину... И дедушка увидел, что
он сидит на речке Упе и ловит рыбу на самодельную корявую удочку. Пробковый
поплавок еле заметно колышется на подернутой молочной дымкой воде, зудят
комарики, плещут мальки. Опустив глаза, дедушка увидел собственные маленькие
ножки в огромных отцовских сапогах, обрезанных по щиколотки, с большой
заплатой из велосипедной камеры на правом. В груди вдруг стало как-то
широко, и ничего не болело, и воздух был сладкий-сладкий, а еще дедушка
знал, что дома за печкой у него спрятан клад - совсем круглый речной камешек
загадочного темно-зеленого цвета. Вот он сейчас придет с реки, залезет за
печку и долго-долго будет любоваться своим сокровищем...
- Ми-ишка! - протяжно крикнула где-то мать. - Ми-ишка, ужинать иди!
- Деда! - требовательно дернула его за рукав внучка.
Бабочка взмахнула крылышками и улетела. Дедушка огляделся вокруг и снова
почувствовал спокойную ширь в груди, и вдохнул сладкий воздух.
- Уф, - сказал дедушка. - Прямо наваждение майское... Ну пошли, пошли...
Когда они отошли на достаточное расстояние, из кустов раздалось довольное
хихиканье:
- Точно, наваждение. А ты как думал, старый дурень?
3.
Когда предмет твоих воздыханий об этих воздыханиях знает, но при этом - ноль
внимания, - это проблема посильнее международного терроризма.
Мальчишка лет шестнадцати сидел на старой рассохшейся коряге в компании
бутылки водки и бессмысленно теребил сережку, украшавшую его левое ухо назло
маме. Он жил по соседству с дендропарком и пришел сюда с единственной
целью - напиться. Это был очень симпатичный и очень стеснительный мальчик,
он напивался вдрызг всего-то два раза в жизни и ненамеренно. Естественно,
душа у него была тонкая и ранимая, он втихаря писал стихи (но никому их не
показывал, поскольку был довольно умным) и имел за плечами ряд любовей, одна
несчастнее другой. Теперешняя любовь была по всем показателям самой
несчастной, и он даже подумывал, а не порезать ли вены.
Вздохнув, мальчик начал открывать бутылку. От дурманящих цветочных ароматов,
в которых тонул дендропарк, он уже был слегка пьян
- Дитя мое, эта шлюшка не стоит таких подвигов, - шепнул чей-то голос у него
за спиной.
Мальчик вздрогнул и оглянулся. Сзади кроме зарослей шиповника и маленького
островка одуванчиков ничего не было. Он вздохнул. Как и все стеснительные и
тихие, но довольно трудные подростки, он уже пробовал и травку, и колеса, и
галлюцинации у него уже тоже были. Один раз он даже слышал в метро на
эскалаторе хорал, исполняемый ангельскими голосами. Наверное, расшатанные
нервы и две бессонные ночи сыграли свою роль, вот и глюки налицо. Покачав
головой, мальчик продолжил борьбу с запечатанной на совесть бутылкой.
- Дитя мое, ну я же сказала - не стоит. Ты же не дурак, ведь правда?
Он снова обернулся и увидел лицо, смотревшее на него из зарослей шиповника.
Темная кожа, острый подбородок и ослепительные глаза цвета одуванчиков. И
еще, как ему показалось, большие остроконечные уши, как у эльфов из
мультиков.
- Иди сюда.
Один одуванчиковый глаз заговорщически подмигнул ему.
Мальчик встал и направился к зарослям, но лицо тут же исчезло.
- Молодец, ты еще веришь в чудеса, - одобрительно сказали непонятно откуда.
- Ты где? - растерянно спросил мальчик.
Рядом зашумели ветви старой черемухи:
- Здесь. Иди сюда.
Мальчик подбежал к черемухе, но там опять никого не было.
- Да здесь я, здесь, иди, глупый! - раздалось шагах в двадцати от него.
Когда он добежал до этого места, то увидел, что из ветвей дуба, росшего
посреди большой поляны, на краю которой он оказался, высунулась тонкая
темная рука и погрозила ему пальцем:
- Догонишь - поцелую!
Мальчик кинулся к дубу, но на полпути к нему услышал, как шумят ветки уже на
противоположном краю поляны.
Когда он выбежал к оврагу, на дне которого обычно трапезничали и спали
окрестные бродяги, из куста акации у самого обрыва вновь возникло
улыбающееся лицо с одуванчиковыми глазами. Немного пониже из ветвей
показалась тонкопалая рука и поманила его:
- Иди сюда, дитя мое. Мне дальше нельзя - людей много.
Он подошел к кусту, две тонкие руки обняли его, а мягкие женские губы
осторожно поцеловали - в рот, но целомудренно, с покровительственной
любовью.
- А теперь иди, - сказала она. - И если перед тобой друзья снова станут
хвастать, сколько у них девок было, ты помни, что девки девками, а тебя
майская ведьма поцеловала. А о той шлюшке и думать забудь, глупенький. Ясно?
Мальчик молча кивнул, глядя на нее круглыми от изумления глазами. Он готов
был поклясться, хоть ее тело и было надежно скрыто цветущими ветвями акации,
что кроме этих ветвей на ней ничего не было.
- Ну вот и иди. И плюнь ты на этих девок. У тебя знаешь какая жена будет?
Э-эх! Пальчики оближешь! Да иди наконец! Я же ведьма, люблю мальчиков
молоденьких, чистеньких...
Он все-таки завернул на обратном пути к той коряге. Бутылка с водкой была
разбита вдребезги, каждый осколочек не больше десятикопеечной монетки.
4.
Он ясно сказал - вообще не знаю, что за ребенок и чей ребенок, это меня не
касается, или аборт, или знать тебя не знаю. А она рассказала ему о том, кто
жил теперь у нее в животе, только через месяц после того, как сходила к
врачу, потому что боялась и еще... И еще сюрприз хотела сделать. И вот
сюрприз получился. Только прямо противоположный тому, какого хотела она. Она
уже свыклась с маленьким человечком у нее внутри, а он... Но как же ему
перечить, он же любовь на всю жизнь...
Она сидела на лавочке в заброшенном уголке дендропарка и плакала. Ей было
очень жалко себя. Сначала было жалко и ребеночка, но вот уже полчаса, как
она на этого ребеночка злилась. Кто его просил получаться? Никто его не
хотел, это ее тело, а теперь там еще и поселился какой-то... ч-червяк!
Испортил ей жизнь, институт забросила, к сессии надо готовиться - а тут
подарочек. А мама что скажет? Маме она тоже ничего не рассказывала, думала -
он снимет квартиру, она туда к нему переселится, тогда и расскажет, а теперь
мама в порошок сотрет... Мама у нее была железобетонная, суровая
мать-одиночка. Дочка получилась точной противоположностью маме - добрая,
легкая на слезу, общительная, влюбчивая, ласковая как кошечка и верная как
собачка.
Она посмотрела на цветущую ветку прямо перед своим носом. Вот растениям
повезло. Что там размножаться - поцвели, попахли, семечки бросили - и
делайте что хотите, живите как знаете. Никаких тебе трагедий, объяснений,
растяжек, токсикозов, пить-курить нельзя, а потом рожать, больно небось...
Ладно. Действительно, что страшного в аборте, да еще и при столь отягчающих
обстоятельствах.
Тут она услышала какую-то возню у себя над головой. Там в ветках дерева
какие-то птички устроили гнездо. Она увидела торчащий из гнезда тонкий
хвостик, потом мелькнула и вся птичка, похоже, малиновка. Девушка по-детски
улыбнулась сквозь слезы, глядя, как суетится птичка.
Потом раздался страшный писк, из гнезда вылетел птенчик и шлепнулся на корни
дерева прямо под ноги девушки. Она увидела беспомощно открывающийся большой
желтый клювик и вскрикнула. Раздался новый писк, и новый птенчик,
вытолкнутый клювом мамы-малиновки, упал на землю.
Девушка с криком вскочила на ноги, схватила одного из птенчиков и попыталась
подпрыгнуть, чтобы положить его обратно в гнездо, но оно было слишком
высоко.
Новый писк и новый птенчик, беспомощно размахивающий в полете куцыми
бесперыми крылышками.
"И я так буду?!" - мелькнуло в голове у девушки, и она разрыдалась с новой
силой, крича бесстрастной малиновке:
- Прекрати! Перестань сейчас же! Не делай этого! Они же живые!
Из гнезда уже летел еще один птенец, и девушка, зажмурившись, бросилась
бежать.
Минуту спустя кто-то вскарабкался на дерево, и внимательные одуванчиковые
глаза заглянули в уютное гнездышко, где сидели гордая мама-малиновка и все
ее пятеро отпрысков, целые и невредимые. На корнях под деревом ничего не
было.
- Спасибо за содействие, - сказал мягкий шелестящий голос.
Мама-малиновка самодовольно чирикнула и, повертевшись чуточку на месте,
упорхнула куда-то по своим делам.
- А тебя чтоб глаза мои здесь не видели! - шикнул тот же голос на
примостившуюся в кустах напротив ворону. Ворона обиженно каркнула и улетела.
- То-то же... - и одуванчиковые глаза растворились в сгущающихся сумерках.
А девушка ехала в троллейбусе, обнимала свой пока еще совсем незаметный
живот и то улыбалась, то хныкала, вызывая здоровое любопытство пассажиров.
5.
- А он мне говорит: понимаю, возраст у вас сейчас такой, но в следующий раз
хоть в учебник-то загляните!
- И чего, поставил?
- Поставил, поставил, удачи пожелал!
На освещенной хилым костерком полянке раздался взрыв хохота. Молоденькие
студенты, компания человек в шесть, отмечали сдачу первого зачета в их
первой в жизни сессии.
-Тс-с...
-Чего, думаешь, декан в кустах сидит?
Снова хохот.
- Да нет, дурачье, не слышите? Плещется кто-то.
- Андрей с Димкой небось, они ж еще раз искупнуться хотели.
- Какой Андрей, тут я!
- И я тут!
- Ну, водяной значит. Зачет по учету консервных банок сдал, празднует.
В ту же секунду плеск затих.
Студенты веселились вовсю. Открыли вторую бутылку водки, дорогой "Гжелки",
купленной вскладчину. Димка и Андрей, явно захватившие в компании лидерство,
все пытались спеть что-то народное, но выходило настолько смешно, что все
тут же валились на траву в припадке истерического хохота. Вокруг поляны
глухо, по-ночному шумели ветвями старые деревья дендропарка, и от этого
хотелось придвинуться поближе к костерку. Студентам было весело и хотелось
чудес и страшных историй.
- Ну так вот, а я видела Вику, так она говорит: ну не сдала я зачет, ничего,
пересдам, не до того сейчас, у меня любовь зато...
- И сбоку бантик!
Снова хохот, заглушивший тихие плески, доносившиеся со стороны маленького,
заросшего тиной и кувшинками прудика, на берегу которого расположились
студенты.
Длинноволосая Катя и заводила всего курса Андрей уже целовались, от водки и
от таинственности ночного дендропарка чувствуя себя полностью свободными и
счастливыми. Еще один студент, Витя, сидел у костра и смотрел на пламя,
вспоминая, как Катя всего лишь месяц назад клялась ему в вечной любви и как
они с ней тогда точно так же целовались под каким-то непонятным памятником,
очень красиво врезавшимся в ночное небо.
- Эй, кто полотенце спер? - раздался удивленный вопль Димы, бегавшего по
поляне в одних плавках. - Чем я вытираться буду?! Полотенце-то где, кто
спер?
- Да нужна кому твоя утирка!
- Я серьезно! Если это кто так шутит, то шутка гнилая, предупреждаю сразу -
сейчас не отдадите - в морду дам! Купаться хочу, и полотенце пляжное,
дорогое!
- Да не брал никто!
- Хватит хохмить, придурки, давайте сюда!
- Да говорят тебе...
В круг колеблющегося света от костерка вышла высокая, стройная, тонкая как
хлыст женщина. Димкино полотенце было у нее, она старательно просушивала им
длинные волосы, отливавшие в свете костра светлой медью. Она была полностью
обнаженной, если не считать налипших на темную загорелую кожу травинок,
ниточек ряски и мокрого листочка на бедре.
- Сейчас отдам, не кричи, дитя мое, - улыбнулась женщина.
- Вот уж не знал, что и сюда нудисты добрались! - хмыкнул Андрей.
- Фигуристая... - сообщил Вите на ухо Димка, и тут по поляне пронесся
похожий на ветерок вздох, потому что женщина подошла поближе к костру и все
увидели ее длинные остроконечные уши и сияющие глаза цвета одуванчиков.
Незваная гостья улыбнулась, потянулась, села на корточки и протянула Димке
его полотенце:
- Держи.
Студенты с диким визгом, как бабы в бане, застуканные попавшим не по адресу
мужиком, похватали кто что мог из вещей и кинулись врассыпную.
Позже, когда они уже шли по шоссе, не решаясь пока обсуждать увиденное,
тишину заснувшего дендропарка снова нарушил тихий плеск воды. Майская ведьма
медленно плавала по кругу в маленьком прудике, задевая листья кувшинок и
проводя руками по зарослям камыша, в последний раз в этом году чувствуя себя
полновластной хозяйкой островка лесов, прудов и болот на краю огромного
города. Была ночь с 30-го на 31 мая, и на рассвете ведьме надлежало
вернуться в ствол древнего вяза на главной аллее, вместе с которым ее и
привезли сюда, и застыть там до следующего мая.
Тихо плескала вода, шумели деревья, изредка где-то вскрикивала увидевшая
плохой сон птичка, светились одуванчиковые глаза, плыли по воде пряди
светло-рыжих волос...
Один из студентов, тот самый влюбленный Витя, считавший себя
художником-неудачником и (немножко) непризнанным гением - занимался в
изостудии, хотел поступить в Строгановку, но провалился, - целых две недели
после этого, приходя домой после очередного зачета или экзамена, засаживался
за какую-то картину и старательно, высунув язык, что-то вырисовывал.
Потом мать Вити, увидев сушившийся на столе только что законченный портрет
выходящей из воды обнаженной рыжеволосой женщины с сияющими одуванчиковыми
глазами, долго кричала, что сынок-то совсем сбрендил - на порнографию
перешел.
06.05.02 23:50
